Рубрика: Продвинутые практики созерцания

«Что делать, если мне не близки простирания»: вопросы и ответы о буддийской практике

Лобсанг Тенпа

Предисловие
Интересы и склонности тех, кто обращается к буддизму – как философии, системе психопрактик и/или организованной религии – сильно различаются, и потому индивидуальный стиль практики и обучения также может сильно разниться. К примеру, в своем трактате «Путь освобождения» (Вимуттимагга) архат Упатисса выделяет четырнадцать различных типов личности, каждому из которых могут в большей или меньшей степени подходить различные наборы ключевых практик. Эти четырнадцать типов выделяются в зависимости от того, насколько в конкретном человеке преобладают такие качества, как страсть, гнев, увлеченность, вера, разум и склонность к концептуализации. В дополнение к этим особенностям эмоций и интеллекта, определенную (хотя и не главную) роль играет культурная среда, в которой человек существовал до обращения к буддизму, а также пережитые им или ей ранее значимые события (как вдохновляющего, так и травмирующего характера).

Описать всё многообразие таких индивидуальных особенностей было бы практически невозможно; упрощенные классификации – вроде той, что использует Упатисса – предлагают лишь самые общие подсказки относительно того, что могло бы помочь нашей практике. В конечном итоге, индивидуальный набор наиболее эффективных методов вырисовывается за счет личного поиска практикующего и его диалога с квалифицированными учителями, а не просто стандартных решений, предложенных удобной таблицей. Набор возможных вариантов крайне обширен: принято утверждать, что Будда преподал 84 000 учений. Эта гиперболическая цифра – указание на огромное многообразие методов, из которых может складываться практика конкретного человека. При этом эти практики объединены весьма конкретной логикой; мы следуем общей структуре пути, но право выбирать конкретные вариации методов всегда остается за нами.

Одна из встречающихся довольно часто категорий практикующих – люди, которые не чувствуют особой близости с практиками литургического характера (к которым могут относиться простирания, молитвы, мантры и разные виды визуализаций). Поскольку литургические практики являются частью всех течений буддизма, такие практикующие могут счесть, что буддизм в целом слишком проникнут религиозными компонентами, а посему слишком похож на другие религии (в том числе авраамические) и потому лично им не подойдет. Это неверный, хотя и объяснимый вывод. Практиковать сущностные компоненты учения Будды (см. ниже) можно и без обращения к литургическим практикам, поскольку последние представляют собой лишь вспомогательный метод, усиливающий другие аспекты тренировки ума. Кроме того, литургические практики также отличаются большим разнообразием; далеко не все из них по форме похожи на акт почитания внешнего существа. Подобное многообразие позволяет найти варианты практики, которые подойдут лично нам.

Вопросы и ответы

Могу ли я полноценно практиковать буддизм, если мне не близки литургические практики – простирания, мантры и так далее?

Однозначно. Можно сказать, что наша формальная принадлежность к числу практикующих буддистов определяется тремя ключевыми принципами:

1. Знанием четырех истин арьев – первого и главного учения Будды. Если мы видим (на начальном этапе – концептуально) истинность учений о присутствии в жизни дуккхи (дискомфорта разных видов); существования конкретных причин этой дуккхи (которыми являются умственные омрачения и неблаготворные кармические побуждения); возможности освобождения ума и существования пути, который к этому освобождению ведет, мы уже приняли практическую логику буддизма. Для понимания четырех истин от нас требуются не простирания или мантры, а учеба, осмысление собственного жизненного опыта и анализ реальности.

2. Пониманием и принятием четырех печатейкоторые исчерпывающе описывают буддийское представление о реальности. Эти четыре принципа – непостоянство всех составных явлений; неудовлетворительность всех явлений, которые загрязнены основополагающим неведением – их неспособность принести нам устойчивое счастье или блаженство; бессамостность – отсутствие независимого существования – всех явлений; и возможность достижения совершенного покоя в состоянии нирваны (состоянии, где загрязнения ума с корнем устранены).

3. Принятием так называемого прибежища, или надежного направления. Хотя прибежище часто может ассоциироваться с литургическими практиками – участием в особых церемониях, чтением молитв и выполнением большого объема визуализаций – само обращение за прибежищем представляет собой умственное действие. Принимая прибежище, мы мысленно обращаемся к Будде, Дхарме и Сангхе как своему жизненному ориентиру и устремляемся к реализации самого состояния Будды, Дхармы и Сангхи на уровне наших тела, речи и ума. Этот акт в первую очередь осуществляется на уровне нашего ума, хотя может также проявляться и на вербальном уровне – в форме одной из классических формул, или молитв, или в свободной форме. Если мы каждый день сознательно думаем: «Я обращаюсь к Будде, Дхарме и Сангхе» или «Я устремляюсь к тому, чтобы реализовать состояние Будды, Дхармы и Сангхи» – и затем стараемся сонастроить свою жизнь с ключевыми принципами Дхармы, то уже осуществляем полноценную практику прибежища. Внимательное изучение темы прибежища помогает нам понять, что именно «состояние Будды, Дхармы и Сангхи» из себя представляет – и то, каким образом внешние Три Драгоценности помогают нам реализовать искомые состояния на внутреннем уровне.

Если мы работаем над реализацией эти трех пунктов, то, безусловно, являемся буддистом в полном смысле этого слова. Для этого – и на основе их общего понимания – мы применяем слушание (концептуальное изучение конкретных тем под руководством учителя или с помощью письменных, аудио- и видеоматериалов), размышление (сопоставление полученных знаний с нашим жизненным опытом и логикой) и медитацию.

На чем же тогда медитировать? Какие практики являются ключевыми компонентами буддийского пути?

Конкретные системы предлагают немного различающиеся последовательности конкретных техник, но все буддийские методы медитации относятся к двум ключевым видам: аналитической и стабилизирующей – или представляют собой их сочетания. В целом медитация (санскр. бхавана) определяется как «процесс приучения ума к благотворным состояниям, навыкам и качествам». Стабилизирующая медитация, также известная как «медитация сосредоточения», помогает нам приучить свой ум к качествам расслабления, устойчивости и ясности – по сути, сделать его пригодным для работы инструментом. Переходя к аналитической медитации, мы используем расслабление, устойчивость и ясность, чтобы изучить конкретный объект (к примеру, глубже понять конкретные особенности собственных тела или ума) или породить конкретное состояние (к примеру, состояние любящей доброты или сострадания). В конечном итоге мы объединяем оба вида медитации, чтобы глубоко изменить привычки ума и очистить его от омрачающих состояний.

Всё многообразие практических методов, предложенных Буддой, и в особенности все пункты описанного им «благородного восьмеричного пути», можно свести к так называемым трем тренировкам (санскр. тришикша). Эти тренировки, которые Роберт Турман называет тремя видами образования, позволяют нам развить практические навыки в трех конкретных областях, без которых достижение устойчивого умственного благополучия невозможно. Три тренировки становятся «высшими тренировками», когда мы применяем их с целью достижения личного освобождения (состояния архата) или полного пробуждения ради блага всех живых существ (состояния Будды).

Ориентируясь на эту тройственную схему, мы можем сказать, что все ключевые компоненты буддийского пути – а стало быть, и сбалансированной ежедневной практики – сводятся к следующим пунктам:

1. Этика (санскр. шила), или тренировка в нравственной самодисциплине: практика постепенного развития контроля над нашими телом, речью и умом в духе ненасилия (базовый уровень), благожелательности (продвинутый) и подлинного альтруизма (высший). Практика этики на буддийском пути обычно начинается с освоения пяти базовых этических принципов, которые часто называются пятью обетами. Вьетнамский мастер Тит Нат Хат предлагает развернутую версию этих принципов, которую называет пятью тренировками в осознанности. Ежедневно напоминая себе об этих принципах и осмысляя их с помощью размышлений и групповых обсуждений, мы стараемся помнить о них при принятии решений и таким образом постепенно развиваем благотворные привычки тела, речи и ума.

2. Сосредоточение (санскр. самадхи). Хотя в узком смысле понятие самадхи относится именно к конкретным состояниям сосредоточения, оно также может относиться к развитию уравновешенных и гармоничных умственных состояний, благодаря которым ум становится собранным и переживает устойчивое благополучие. Практика самадхи включает два ключевых пункта:

2а. Развитие сосредоточения посредством практики «безмятежности» (санскр. шаматха). Выбрав подходящий объект сосредоточения из великого множества возможных – дыхания, самого ума, визуализируемых образов, различных видов понимания реальности, разных видов доброжелательности и т.д. – практикующие последовательно тренируют способность ума к удержанию объекта, постепенно укрепляя (или выявляя) качества расслабления, устойчивости и ясности. Развитие мощной степени сосредоточения является обязательным условием для извлечения максимальной пользы из других видов буддийских практик. При этом практикующие имеют полную свободу выбора в том, что касается  подбора подходящего объекта сосредоточения (из множества возможных).

2б. Развитие качеств сердца посредством работы с «четырьмя безмерными состояниями» (санскр. апрамана). Упражняясь в состояниях любящей доброты, сострадания, сопереживающей радости и равностности – по отношению к себе и другим – практикующие преодолевают негативные эмоциональные привычки и одновременно учатся видеть свою взаимозависимость с другими живыми существами. В санскритской традиции буддизма (включающей тибетскую и дальневосточную ветви) за этими практиками следует развитие тех же состояний на уровне «четырех великих», где практикующие мысленно принимают на себе ответственность за счастье всех живых существ. В конечном итоге «четыре великие» можно превратить в бодхичитту («пробуждающий настрой»): желание достичь пробуждения ради блага всех живых существ. Бодхичитта считается обязательным условием для достижения состояния будды.

Некоторые практикующие объединяют пункты 2а и 2б, используя одно из четырех безмерных состояний в качестве объекта для развития сосредоточения. Такой подход описан и в ранних буддийских источниках (таких, как упомянутый выше текст Упатиссы «Путь освобождения» и аналогичный ему текст Буддагхоши «Путь очищения»).

См. курс «Развитие осознанного сострадания»

3. Мудрость (санскр. праджня), или развитие исключительного уровня разумности в восприятии природы «я» и явлений. Упражняясь в многообразных методах, ведущих к постижению подлинной природы реальности, мы постепенно устраняем искаженные виды восприятия и распускаем умственные узлы, чтобы прийти к подлинно устойчивому состоянию внутреннего благополучия. Практики развития мудрости начинаются с освоения четырех применений памятования (санскр. смритьюпастхана; также известны как «четыре основы внимательности»), но также включают в себя аналитические практики философских систем йогачара и мадхьямака (такие, как анализ по четырем пунктам, анализ «алмазные осколки» и так далее), а также активно задействующие интуитивное постижение методы «великой печати» (махамудры), «великого совершенства» (дзогчен) и практики хуатоу (работы с коанами).

См. курс по освоению четырех применений памятования

Если наша буддийская практика включает практики из всех перечисленных категорий и мы каждый день упражняемся в этической дисциплине, а также развиваем сосредоточение, открытость сердца и ясность постижения реальности, она является идеальным примером буддийского пути в целом. С другой стороны, если она пока ограничивается только одним пунктом (к примеру, только медитацией на дыхании с целью развития сосредоточения – без этической дисциплины, открытости сердца и развития мудрости), мы можем изучить недостающие компоненты и постепенно интегрировать их в свою жизнь.

Если мы применяем такие методы, как начитывание буддийских мантр, простирания или визуализации, но не наполняем их внутренним содержанием из перечисленных выше трех пунктов – трех тренировок – то в определенном смысле пока вообще не подступились к ключевым практикам буддийского пути.

Существуют ли в тибетской традиции системы, которые в сжатой форме и последовательно учат этим ключевым практикам?

Да. В идеале, любая система, описываемая как полноценный путь буддийской практики – ведущий нас от первого знакомства с буддизмом до достижения продвинутых реализаций – должна включать и ясно описывать эти практики. Подлинно квалифицированный учитель будет учить нас видеть и применять эти ключевые пункты и узнавать их в любой подлинной системе.

Пример подобных учений – ключевые системы традиции «тренировки ума» (тиб. лоджонг), такие какие «тренировка по семи пунктам». С подробными объяснениями доктора Алана Уоллеса по этой системе можно ознакомиться по ссылке. Эти учения включают подробные объяснения по всем ключевым пунктам буддийской практики, большой объем направляемых медитаций и не содержат большого числа литургических компонентов.

Другие примеры подобных систем, материалы по которым легко доступны на европейских языках – тибетские учения «этапов пути» (тиб. ламрим),  «расставания с четырьмя привязанностями» (тиб. шенпа шидрел) и «тридцати семи практик бодхисаттв» (тиб. гьялсе лаглен)Эти учения в зависимости от аудитории могут объясняться как в сочетании с литургическими практиками, так и отдельно от них.

Предположим, я применяю все эти ключевые пункты в своей практике. Зачем же другие люди также тратят время на простирания? 

Практика простираний, или поклонов, является общим для всех буддийских традиций методом медитации (в точном соответствии с данным выше определением – «приучение ума к благотворным состояниям, навыкам и качествам»). Таким образом, если простирания остаются для нас только церемониальным действием и мы не наполняем их внутренним содержанием, их польза невелика. Кроме того, если мы совершаем простирания с негативным состоянием ума (например, напоказ или в состоянии мощного гнева), они даже могут стать причиной накопления неблаготворной кармы!

Как и некоторые другие практики, простирания могут задействовать не только ум (хотя и могут осуществляться только на уровне ума), но и речь с телом. Практики, задействующие все три составляющих нашей личности (так называемые трое врат), считаются особо эффективным способом создания благотворных отпечатков (или благотворной кармы) – ведь и наиболее деструктивные свои действия мы совершаем одновременно телом, речью и умом.

Совершение физических простираний – внешняя форма этой медитации. Существует множество её вариаций: физические простирания могут совершаться в полный рост или касанием пола пятью точками; прежде чем опуститься на пол, практикующие могут касаться трех, четырех или пяти центров тела; опустившись, могут переворачивать (как в китайской традиции) или не переворачивать (как в тибетской традиции) руки ладонями вверх. Вместо движений всем телом простирания могут совершаться просто с помощью жестов (самый простой и незаметный из которых – уважительно вытянутый указательный палец). Все эти физические действия имеют конкретный символический смысл; если знать этот смысл и помнить о нем частью ума, эффективность практики многократно возрастает. Символизм буддийских методов устроен таким образом, что даже совершение жеста простираний должно в идеале напоминать нам обо всех ключевых аспектах пути – и в силу этого напоминания оставлять в нашем уме отпечатки для их реализации.

Простирания на уровне речи осуществляются посредством произнесения слов, восхваляющих превосходные качества, которым мы выражаем почтение. Простирания на уровне ума – это поддержание восторга по отношению к этим благотворным качествам (и развитие устремления к тому, чтобы реализовать эти качества в собственном уме). К примеру, совершая внешние и/или внутренние простирания перед статуей Будды, мы склоняемся не перед материалом, из которого она сделана, и даже не Буддой как историческим деятелем, который преподал Дхарму в этому мире. Наши простирания обращены к качествам, которые Будда представляет – великой мудрости, великому состраданию и великой искусности в помощи другим. Сосредотачиваясь на этих качествах, мы стремимся усилить их в своем собственном уме.

Простирания применяются во всех буддийских традициях, но ни одна традиция не описывает их как ключевой компонент пути (хотя некоторые практикующие могут использовать простирания как основную форму практики, в которую затем вкладывается сущностное содержание из перечисленных выше трех тренировок). Они также могут использоваться как противоядие, призванное особо помочь конкретному ученику или группе учеников. Мастер традиции сото-дзен Сюнрю Судзуки (основатель Дзен-центра в Сан-Франциско – SFZC) использовал для своих учеников следующее объяснение (цитата из книги Дэвида Чэдвика «Кривой огурец»): «Простирания уступают только дзадзену; в них Будда кланяется Будде. Если вы не способны склониться перед Буддой, то не можете быть Буддой». При этом важно отметить, что простирания могут быть противоядием не только от заносчивости, но и от заниженной самооценки, поскольку ум в них сосредоточен на благих качествах и учится также распознавать их в нас самих.

Тибетская традиция знаменита форматом так называемых стотысячных практик, в рамках которых простирания могут выполняться 100 тысяч (и более) раз. Подобный формат применяется для того, чтобы быстро очистить ум от максимального объема неблаготворных отпечатков и устранить препятствия для успеха в других видах медитации, а также развить такие качества, как прилежание, упорство и открытость ума. Тем не менее, этот формат практики является довольно продвинутыми. Его Святейшество Далай-лама подчеркивает: стотысячные «предварительные» практики готовят практикующих не к буддийской практике в целом, а к практике интенсивных тантрических методов. Тем, кто пока только выстраивает фундамент своей буддийской практики, гораздо целесообразнее глубоко освоить базовый уровень этической самодисциплины, а также практики развития сосредоточения (шаматхи), четырех безмерных (развития сердца) и четырех применений памятования.

Тогда зачем в тибетском буддизме молитвы?

«Молитвы», как и простирания, используются всеми буддийскими традициями – многочисленные сборники молитв, используемых в регулярной практике, доступны как в тхераваде, так и в традиции дзен.

Русскоязычное слово «молитвы» используется для перевода двух разных тибетских понятий: «монлам» (молитва благоустремления) и «солдеб» (молитва испрошения). Молитвами благоустремления являются любые выраженные вербально последовательности мыслей, напоминающих нам о развитии конкретных благотворных качеств и реализации конкретных благотворных состояний (вплоть до состояния полного пробуждения). Одним из эталонов молитв благоустремления является так называемый «Царь молитв» – особо любимый тибетцами отрывок «Аватамсака-сутры», который начинается с «семичастной практики» создания благотворных отпечатков и очищения загрязнений и затем переходит к порождению многочисленных благопожеланий о расцвете нашей альтруистической практики. Примеры сжатых молитв благоустремления – «Пусть я достигну состояния будды» и «Пусть я всегда совершаю то, что приносит наибольшее благо». В тех случаях, когда молитвы благоустремления следуют за какими-то конструктивными действиями, они становятся «молитвами посвящения»: мы используем их, чтобы направить созданный нами благой потенциал в конструктивное русло и защитить созданные благие отпечатки в уме от угасания.

Молитвы испрошения – это обращение к имеющим для нас сакральный статус существам (буддам, бодхисаттвам, медитативным божествам и учителям) или даже объектам (к примеру, имеющим особую историческую значимость ступам в Индии и Непале), в котором мы просим их о вдохновении на изменение нашего ума. Хотя объекты, к которым мы обращаемся, являются «постоянным» источником вдохновения (и не должны предпринимать никаких особых действий, чтобы нас им наделить), само обращение с просьбой о вдохновении позволяет нам сделать ум более открытым, восприимчивым и усердным в практике. Молитвы испрошения нередко сами включают большой объем благоустремлений.

Ну с молитвами еще понятно: их хотя бы можно читать на понятном языке. А зачем тогда мантры, которые часто даже невозможно перевести? К тому же их так много!

Мантры в тибетском буддизме первую очередь относятся к уровню тантрической практики и связаны с различными образами будд, которые символически представляют различные качества просветления в единой графической форме. Образ медитативного божества – шаблон гармоничного проявления энергии нашего тела, а мантра шаблонное выражение очищенной энергии нашей речи. Сжатое объяснение логики использования мантр в буддийской тантре можно прочесть на сайте доктора Алекса Берзина.

Поскольку в тибетской традиции сутра и тантра часто практикуются в интегрированном формате, мы нередко слышим о мантрах задолго до того, как окажемся реально готовы к интенсивной практике тантры. В этом интегрированном подходе мантры используются «на вырост» – для очищения ума, создания благих отпечатков и предварительного очищения тонкой нервной системы. Тем не менее, некоторые тибетские учителя (к примеру, Кхандро Церингма) вообще не рекомендуют новичкам заниматься повторением мантр – особенно в ущерб изучению четырех истин арьев или четырех печатей.

Если нас в большей степени смущает многообразие буддийских мантр (и медитативных божеств), чем само их использование, может быть полезно ограничиться одной или вспомнить цитату из учений Гарчена Ринпоче: «Можно понять, что любое божество – это воплощение тела, речи и ума всех будд. ОМ А: ХУМ – высшая форма начитывания мантр. В ОМ А: ХУМ входят все мантры тайной мантраяны. Эти слоги также исполняют все самаи тайной мантры». Базовое объяснение использования этой мантры из трех слогов доступно в 11 главе книги Мингьюра Ринпоче «Будда, мозг и нейрофизиология счастья», а глубокие и подробные объяснения доступны в расшифровках устных наставлений Гарчена Ринпоче.

Если, напротив, нас вдохновляет многообразие символов просветления и связанных с ними мантр, мы можем получить большую пользу от практик, связанных одновременно с разными образами будд. К примеру, Сопа Ринпоче рекомендует своим ученикам каждый день повторять мантру ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ, мантру Будды Медицины и мантру Ваджрасаттвы, а также применять несколько других литургических практик. Аналогичные практики, связанные с сочетанием повторяемых формул и визуализацией символических образов, присутствуют во всех буддийских традициях. Это не означает, что мы обязаны их практиковать и без этого не можем быть буддистом!

Зачем нужны визуализации божеств и других образов?

Буддизм определяет ум как нечто «светоносное и познающее». «Познающесть» – способность ума регистрировать наличие конкретных явлений, а на более глубоком уровне и постигать их поверхностную или глубинную природу. «Светоносность» ума – это его способность порождать мысленные голограммы (к примеру, образы, вербальные мысли, импульсы и так далее), на основе которых и происходит познание. Некоторые практики делают больший упор на нашу способность замечать и познавать; другие помогают нам извлечь пользу из способности к порождению образов (которая функционирует непрерывно – независимо от того, хотим мы того или нет!). В этих практиках мы намеренно порождаем чистые образы в противоположность привычному бесконтрольному потоку образов обыденных (и потому загрязненных неведением, невротической привязанностью и отторжением). Порождая чистые образы, мы приучаем свой ум к тем качествам, которые они представляют, или используем свою способность к постижению объектов, чтобы на основе этих образов постичь природу реальности в целом.

Работа с образами не ограничивается визуализацией божеств (которая является ключевой чертой тантрической практики). К примеру, в практике любящей доброты мы можем представлять тех существ, которых хотим охватить своей доброжелательностью, или (в зависимости от конкретного метода) визуализировать сценарии их продвижения к счастью. В некоторых аналитических практиках мы представляем различные части тела (к примеру, исследуя 32 его составные части), скелет или возможные варианты изменения тела, связанные с болезнями, старением и смертью. Различные виды визуальных образов также могут использоваться в разных видах медитации на дыхании – как аналитических, так и стабилизирующих.

Хорошо, образами – в целом – меня не смутишь, но простираться и читать традиционные молитвы или мантры мне лично все равно не хочется. Что делать?

Как однажды философски отметил Чокьи Ньима Ринпоче, «тогда ешьте фрукты»!

Сущностное содержание буддийской практики – всё те же перечисленные выше пункты: этика, сосредоточение (устойчивость ума и открытость сердца) и мудрость. Различные методы, связанные с молитвами, мантрами и визуализациями, просто призваны помочь нам задействовать больше компонентов собственного ума (а заодно и речи с телом), чтобы изменить сознание в целом – но никто не может навязать нам те методы, которые на текущем этапе нам не подходят.

Что же делать? Продолжать (или начать) практиковать ключевые пункты. Сохранять открытость ума (иногда люди, которым поначалу литургические методы были совсем не близки, начинают видеть в них пользу с течением времени или после продвижения в трех тренировках) и избегать пренебрежительного отношения к практике других людей: многообразие буддийских техник позволяет выбирать уникальные сочетания, подходящие каждому.

Также можно поразмыслить о том, что представляло бы наилучшую «литургическую» практику (или универсальное благоустремление к благу и счастью) лично для нас. К примеру, буддийский учитель Сильвия Бурстейн говорит, что при необходимости с удовольствием довольствовалась бы «Суттой о любящей доброте» – учением Будды, которое одновременно описывает практику любящей доброты и содержит сжатые объяснения по всем трем тренировкам. Ежедневное чтение этой сутты – или упомянутых выше «пяти тренировок в осознанности», или любого аналогичного буддийского текста, который глубоко вдохновляет нас лично – это полноценная литургическая практика, которая при этом не будет просто  «данью традиции».

Вопросы для личного размышления

  • Насколько глубоко вы понимаете четыре истины арьев и четыре печати? Соответствует ли этим восьми пунктам ваше мировосприятие на будничном уровне?
  • Как сделать практику прибежища глубоко прочувствованным личном актом, а не простой церемонией? Что для вас означают слова «внутреннее прибежище»?
  • Как вы используете свою способность к творческому воображению – порождению благотворных образов – чтобы день ото дня менять ум к лучшему? Какие новые методы можно освоить в долгосрочной перспективе?
  • Включает ли ваша личная ежедневная практика все три тренировки – этику, самадхи (устойчивость ума + открытость сердца) и мудрость? Как глубже освоить и впитать эти тренировки?
  • Если вы ежедневно совершаете простирания, повторяете мантры или читаете молитвы (устремления или испрошения), в каком состоянии при этом пребывает ваш ум? Какой эффект на ваш ум оказывают эти практики? Почему вы выбрали именно эти конкретные их вариации?
  • Какой буддийский текст (какие буддийские тексты) вы могли бы носить на листке бумаги с собой (или знать наизусть) так, чтобы он постоянно напоминал вам о ключевых аспектах практики – и сам мог бы послужить для вас своего рода молитвой о благополучии существ и мира?

Глен Свенссон – Махамудра традиции Панчен Лосанг Чокьи Гьялцена

Материалы с ретрита «Введение в махамудру», прошедшего под руководством Глена Свенссона 22-26 июня 2017 года.

Буклет с коренным текстом

Дополнительные схемы: часть 1, часть 2

Видео

Плейлист со всеми сессиями ретрита

Аудио – полные сессии

Скачать запись всех сессий

Аудио – медитации

Скачать запись всех медитаций

См. также Махамудра традиции Карма Чагме (ретрит 2016)

Досточтимая Робина Куртин: курс по буддийской психологии (2017)

Досточтимая Робина Куртин

С 26 декабря 2016 по 2 января 2017 в Институте Ваджрайогини (Франция) проходил вводный курс досточтимой Робины Куртин по психологии буддизма. Курс был посвящен рассмотрению ключевых понятий, связанных с буддийским представлением о преодолении страданий и достижении счастья, а также включал вводные учения по махамудре традиции Панчен Лобсанг Чокьи Гьялцена.

Учения проходили на английском языке и сопровождались переводом на французский и русский языки. Последовательно/синхронный перевод на русский язык – досточтимый Лобсанг Тенпа.

Все прошедшие учения (29 сессий) доступны в качестве плейлиста на Soundcloud и архивов для скачивания:

Скачать файлы сессий (1-14)
Скачать файлы сессий (15-29)

Дополнительные материалы к учениям досточтимой Робины Куртин доступны здесь.

Также см. страницу прошедшего курса на сайте Института Ваджрайогини

Глен Свенссон – Махамудра традиции Карма Чагме

Материалы пятидневного ретрита с буддийским учителем Гленом Свенссоном, посвященного традиционной практике махамудры («Великой Печати») в традиции тибетского мастера Карма Чагме (на основе его текста «То, что стоит узреть: наставления Авалокитешвары по единству махамудры и дзогчен»). Read More

Сессия 0: Добро пожаловать! Введение в ретрит

Это первая сессия учений с прошедшего в августе — октябре 2014 года ретрита по шаматхе, випашьяне и Дзогчен под руководством доктора Алана Уоллеса: Ретрит в Пхукете, 2014

Аудиозапись сессии на английском языке (формат mp4): 00 Welcome and Introduction to the retreat

Итак, добро пожаловать на восьмой ретрит в Пхукете. Три года мы проводили по два подряд, в прошлом году один, в этом году один, в следующем году один. Знаю, что сам я рад вернуться; я прекрасно пообедал с Клаусом Хебеном, который это место и создал – во всей Таньяпуре как месте вы видите его воображение; это труд, который он осуществлял с любовью. Как вы видите, место это действительно довольно великолепное; великолепное – оно почти кажется сообществом, почти кажется городом. Когда я с ним сегодня обедал, то немного его подразнил – сказал, что это место – словно «Клаус-штадт», потому что смотришь на него поражаешься!

Как бы то ни было, очень хорошо вернуться; это действительно одно из самых благоприятных для ретрита мест, в которых мне доводилось бывать, где у нас есть прекрасный персонал, очень хорошее питание каждый день и кондиционирование воздуха в каджой из комнат; если жара и влажность вам не нравятся, вы можете сделать воздух настолько прохладным и сухим, насколько пожелаете.

Итак, добро пожаловать сюда; я уже очень вдохновлен тем материалом, которым буду с вами делиться – я просто сделаю, что смогу, чтобы передать его точно и ясно. Это для меня будет огромной привилегией. Когда я медитировал сегодня во второй половине дня, мне пришло на ум, что я, полагаю, добавил бы к запланированной теме еще один компонент.

Как вы все знаете – и для чего вы сюда приехали – мы будем сосредотачиваться на самом сердце вот этой книги, «Естественное освобождение» – изумительной книги, состоящей из учений Падмасамбхавы, открытых в четырнадцатом веке Карма Лингпой, одним из великих открывателей сокровищ. Мы действительно возьмем самую сущность текста. Первые девяности или около того страниц, как-то так, содержат очень подробное, и, думаю, очень вдохновляющее, чудесное описание общих и особых предварительных этапов, поэтому я призывал всех вас, как вы знаете, заранее купить эту книгу, изучить предварительные практики, поразмыслить над ними и помедитировать над ними.

Знаю, многие из вас практикуют уже много лет, и потому у вас уже есть значительный фундамент, значительная опора в этих вещах – установлении мотивации, очищении и тому подобном; так что я буду полагать, что так или иначе вы взрастили основу, которая подготовит вас к извлечению очень глубокой пользы от этих сущностных учений Падмасамбхавы, которые изложены в этом тексте. По-тибетски он называется «Щитро гонгпа рангдрол» – «самоосвобождение», «щитро гонгпа» – в контексте, посредством видения «щитро» – мирных и гневных проявлений; на основополагающем уровне это проявления вашего собственного потока ума.

Это его учения по шести бардо – с этим долгим введением, или предваряющей прелюдией (на самом деле, насколько я помню, его написал ученик Карма Лингпы из четырнадцатого века) – собственные учения Падмасамбхавы по шести бардо, которые начинаются прямо с шаматхи, что довольно интересно, потому что именно это происходит, скажем, в «Ваджрной сущности» – этом огромном учении Падмасамбхавы, которое пришло в девятнадцатом веке через Дуджома Лингпу. Он делает отсылку к аналогичным вещам – предварительным практикам, и, на самом деле, упоминает семь (а имено семь здесь и упомянуты, общие и особые; он прописывает общие предварительные, а затем семь особых предварительных практик). Здесь много параллелей, и мне кажется, что эти тексты замечательным образом друг друга дополняют, и мне сегодня днем пришло на ум – когда я снова смотрел на то, как построено описание шести бардо – пришло на ум, что мы на самом деле сосредоточимся (как я намеревался и как мы рекламировали) – на первых трех из шести бардо.

Первое из этих шести бардо по-тибетски называется «кьези дзинпей бардо» – «переходные процесс рождения и становления»; я это называю «переходный процесс жизни», потому что это он и есть, но буквально это «рождение и становление», «кье зи», что включают цепляние. Мы рождены, и именно таковы мы в настоящее мгновение, мгновение за мгновением, день за днем – в процессе становления. Весь этот процесс пронизан – если ваш опыт хоть в чем-то похож на мой – цеплянием. «Хочу, не хочу, надеюсь, боюсь» и так далее – и вот один переходный процесс, первый из шести.

Далее, второй из них – это «милам трупей бардо» – «обманчивое бардо», «обманчивый переходный процесс сновидений», созерцания снов. Как мы знаем, это относится к йоге сновидений. Третье – «гонгпа самдинг кьи бардо» – переходный процесс дхьяны, дхьяны, или глубокой медитативной стабилизации, что подразумевает медитацию. Вслед за этим следуют три других, но, думаю, на эти восемь недель мы будем полностью заняты рассмотрением первых трех, и все они относятся к тому, как мы можем преобразить обстоятельства этой жизни в платформу для достижения пробуждения в этой самой жизни.

Такова природа учений Падмасамбхавы по шести бардо. Есть эти три бардо, а также переходный процесс умирания, переходный процесс дхарматы, что начинается сразу после умирания, и, наконец, «сипей бардо» – переходный процесс становления, то есть бардо в классическом смысле, промежуточное состояние. Итак, существуют эти шесть бардо, и Падмасамабхава описывает каждое из шести, каждое из них в отдельности – описывает, как каждое из них является платформой, сферой возможностей для достижения пробуждения.

Каждое из них может быть тем, что довезет вас до пробуждения: жизнь, которая сосредоточена на шаматхе и випашьяне; йога сновидений – некоторые люди очень, очень одарены в этом смысле. Это может оказаться очень значимой для них практикой; большую часть своей медитации они могут выполнять во сне, и можно заметить, что такие йогины склонны много спать, всегда когда возможно. Они идут подремать – просто говорят: «Что ж, кажется я устал – да, точно!» — и затем так осуществляют сессию, и это своего рода скрытые йогины, потому что со стороны они выглядят просто как лежебоки.

Далее идет переходный процесс дхьяны посредством медитации – разумеется, это «прорыв». Я переводил этот термин как «пролом» (‘breakthrough’), но более букальный  и чуть более распространенный перевод, которого я теперь буду придерживаться — ‘cutting through’ (букв. «прорубание сквозь»). «Трекчо» – «трек» означает «жесткое; то, сквозь что сложно прорваться», а «чо» – «рассекать». Итак, это прорубание сквозь ваш обыденный ум, прорыв сквозь ваше субстратное сознание к изначальному осознаванию, и это изначальное осознавание наделено изначальной чистотой, и потому это называется «прорывом к изначальной чистоте». Мы рассмотрим эту тему; это будет, на самом деле, венцом тех трех бардо, на которых мы сосредоточимся по ходу этих восьми недель.

В другой раз – кто знает – мы, возможно, рассмотрим оставшиеся три бардо, но, думаю, руки у нас будут заняты этими тремя – занятся нам будет чем. По сути, мы будем рассматривать шаматху и випашьяну, бардо этой жизни, затем йогу сновидений, и трекчо – первую из двух основных стадий практики Дзогчен, предназначенных, разумеется, для того чтобы постичь изначальное осознавание или изначальное сознание, распознать его и пребывать в его непрерывном осознавании. Итак, мы устремляемся прямо к сердцу текста, и на протяжении этих восьми недель будем из этого сердца что-то черпать.

Итак, как я уже упомянул, сегодня во второй половине дня в медитации мне кое-что пришло на ум: дополнить, на чем я полностью намеревался и полностью намереваюсь сосредоточиться – сущность этого вот текста, «Естественное освобождение», содержащего учения Падамасабхавы и удивительно ясный, восхитительный комментарий моего собственного ламы, Гьятрула Ринпоче, в дополнение к нему преподав, подумал я, еще один текст, и это — «Ваджрная сущность». После краткого введения этот текст переходит к шаматхе, випашьяне, а затем подробному описанию стадии зарождения, стадии завершения, затем трекчо – прорыва к изначальной чистоте – и, наконец, тхогел – прямого перехода к спонтанному осуществлению, то есть, на самом деле, полному расцвету или окончательному осуществляющему плод расцвету вашей практики Дзогчен, что ведет вас к радужному телу, реализации радужного тела в этой жизни.

Итак, в «Ваджрной сущности» он описывает весь путь, а затем даже расписывает различные стадии проявления радужного тела. Когда же все это завершено – что ж, кажется вы всё завершили, прошли от начала и до конца – показано как достичь просветления за одну жизнь; но затем в переживаемом им видении — поскольку все эти учения в основе своей происходят от Самантабхадры, проявляющегося в форме Падмасамбхавы, а конкретно одного из восьми проявлений, «Озеророжденной Ваджры», «Цокье Дордже» или «Сароруха Ваджры»: именно это проявление Падмасамбхавы предстает в этом видении, чистом видении Дуджома Лингпы, а он всё записывает  – после изложения всего пути к Падмасамбхаве обращается круг его учеников в этом видении, и они говорят: «Что ж, что если мы не дойдем до завершения этого пути в этой жизни? Что делать тогда?». И затем Падмасамбхава излагает очень краткое – думаю, совершенно изумительное – описание шести бардо, в роде средства починки на случай, если вы не достигнете радужного тела – это запасной план.

Итак, я подумал что по ходу этих восьми недель поделюсь этим с вами – дам вам устную передачу и комментарий на первые из трех бардо в «Ваджрной сущности». Оно замечательно дополняет то, что мы видим здесь в «Естественном освобождении» – а то описание трех бардо, что мы встречаем в «Естественном освобождении», действительно может рассматриваться как своего рода комментарий, хотя «Естественное освобождение» появилось в четырнадцатом веке, а «Ваджрная сущность» – в веке девятнадцатом.

[Продолжение текста сессии будет опубликовано в ближайшее время]

Сессия 1: Успокоение тела, речи и ума в их естественном состоянии

22 августа 2014

Это первая сессия учений с прошедшего в августе — октябре 2014 года ретрита по шаматхе, випашьяне и Дзогчен под руководством доктора Алана Уоллеса: Ретрит в Пхукете, 2014

Аудиозапись сессии на английском языке (формат mp4): 01 Settling the Body, Speech and Mind in its Natural State

Что вполне очевидно, мы начинаем относительно поздно утром, так что я предполагаю, что у всех вас перед нашим собранием уже было сколько-то времени на практику; какие бы предварительные практики вы ни выполняли в качестве части своей повседневной рутины – принятие прибежища, зарождение бодхичитты, семистрочную молитву, другие предварительные практики – что бы вы ни выполняли, я призываю всё это выполнить до занятия; именно так поступил я. Перед тем, как я сюда пришел, у меня было несколько часов практики, и потому к тому моменту, когда мы собираемся на нашу относительно краткую утреннюю встречу, мы будем напрямую переходить к основной практике.

Я просто хотел очень оговорить, что предварительные практики – все они – очень важны, но собираемся мы каждый раз для практики основной.

Пожалуйста, примите удобную позу. Каждый раз это может быть положение на спине, положение сидя – как пожелаете.

[Направляемая медитация:]

Мы начинаем сессию – как и все сессии – с того, что успокаивае тело, речь и ум в их естественном состоянии. Это сердечное, сущностное наставление по дзогчену, которое обобщает основу, путь и плод; пониматься и практиковаться оно может на великом множестве различных уровней. Давайте, однако, для начала позволим осознаванию опуститься в пространство тела – вплоть до земли, где ваше тело соприкасается с подушкой, полом, стулом.

Позвольте своему уму покоиться в режиме наблюдающего осознавания: не порождающем мыслей, внимательном, тихом, в настоящем мгновении, – просто наблюдая за ощущениями, которые возникают в пространстве тела, где оно соприкасается с поверхностью земли, земным элементом, ощущениями прочности и твердости.

Подобно тому, как аромат заполняет помещение, позвольте своему осознаванию заполнить всё пространство тела, всё это телесное пространство влоть до макушки головы, и осознанно присутствуйте во всем этом поле, осознавая ощущения, что в этом пространстве возникают. Нет нужды визуализировать это пространство или думать о нем – просто присутствуйте, тихо, ясно.

В этом пространстве вы можете обнаружить участки, в которых ощущается зажатость, напряжение – мягко внимайте им, вдыхая, и с каждым выдохом всё больше и больше отдавйте свои мышцы на волю притяжения. Отпускайте.

В частности, направьте свое осознавание на лицо. Смягчите все мышцы лица, мышцы вокруг рта, челюсти.

Пусть лоб ваш по ощущениям будет просторным, открытым, и пусть между бровями присутствует чувство просторности.

Смягчите все мышцы вокруг глаз и смягчите сами глаза.

Глаза могут быть закрыты, полуприкрыты, или немного открыты – как пожелаете. Расслабьте свое тело в комфортной и расслабленной позе. Если вы расслабленны, по ходу краткого периода этой двадцати четырех минутной сессии вам должно быть очень легко оставаться чрезвычайно неподвижными, за вычетом естественного движения дыхания. Это поможет вам сохранять спокойствие, собранность вашего внимания.

Если вы сидите прямо, пусть позвоночник ваш будет выпрямлен; немного приподнимите грудину, чтобы на вдохе, пока мышцы живота остаются свободными и расслабленными, живот ваш легко, без напряжения расширялся, на выдохе опадая. Сидите без напряжения; позволяйте ощущениям дыхания опускаться до живота, вплоть до нижней части живота, свободного и расслабленного.

Если вы в положении на спине, телу вашему можно позволить пребывать в состоянии полного расслабления – в этой шавасане, где вы подражаете позе трупа, полного расслабления – но при этом сохраняйте состояние бдительности. Используйте эту позу только для медитации, дабы, в силу ассоциации, когда бы вы ни пребывали в этой позе, она вам напоминала: «Ты должен медитировать; эта поза, которая для этого принимается». Это попросту новая привычка – вместо того, чтобы ложиться, чтобы подремать, чтобы помечтать или заняться другими вещами, эту конкретную позу используйте только для медитации.

Таким образом мы успокаиваем тело в его естественном состоянии, состоянии динамичного равновесия, наделенного тремя качествами: расслаблением, неподвижностью и бдительностью.

На основе успокоения тела в его естественном состоянии мы переходим к успокоению речи в её естественном состоянии: состоянии свободной от усилий тишины. Думаю, вы уже достигли этого с точки зрения внешней речи, но теперь мы переходим ко внутренней речи ума, болтовне, комментарию, навязчивому течению дискурсивных мыслей. Пусть этот внутренний голос покоится в своем естественном состоянии свободного от усилий безмолвия.

Это, очевидным образом, сложнее. Чтобы поспособствовать этому, мы успокаиваем дыхание в его естественном ритме.

Вкратце, мы позволяем дыханию двигаться без препятствий и без усилий, не пытаясь его регулировать, контролировать или даже предпочитать какой-то вид дыхания иному виду; просто позволяем телу дышать без каких-либо препятствий, без какого-либо вмешательства, дышим, как если бы пребывали в глубоком сне, но при этом полностью бодры.

Ключом здесь является выдох: естественный период для расслабления, для того, чтобы отпускать – и потому с каждым выдохом все глубже и глубже расслабляйте тело, полностью, вплоть до конца, отпуская дыхание, и мягко отпускайте какие-либо дискурсивные мысли, воспоминания, умственные образы, которые могут на ум приходить; отпускайте их, чтобы с каждым выдохом они просто растворялись обратно в пространстве ума.

Ключ к выдоху – это конец каждого выдоха; не упуская возможности, с каждым выдохом, доходя до конца выдоха позволяйте своему уму стать чрезвычайно неподвижным и свободным от болтовни, очень пристально наблюдая за этой последней стадией выдоха, продолжая отпускать и отпускать с полным чувством легкости и бесстрашного расслабления, где вы полностью отдаете свое дыхание.

Не «делая» следующего вдоха, просто позвольте ему в свое собственное время, по своему, просто вливаться: просто примите его подобно набегающей волне, когда дыхание вливается подобно волне, набегающей на берег.

Просто примите вдох, не втягивая его, не сопротивляясь ему; является ли он долгим или кратким, глубоким или поверхностным, идет ли в конце цикла дыхания пауза или не идет – допускайте; позволяйте телу дышать.

Таким образом дыхание успокаивается в своем собственном естественном ритме, а тело, дыхание за дыханием, получает именно то, в чем нуждается.

Затем мы обращаемся к расслаблению ума в его естественном состоянии. Первый шаг к этому – позволить уму пребывать в легкости и безмятежности, отпуская все надежды и страхи, всё беспокойство по поводу будущего и прошлого.

На время этой сессии просто позвольте своему осознаванию успокоиться в неподвижности и его собственной ясности в настоящем мгновении.

Теперь развивайте эту способность позволять своему осознавнию покоиться на его собственном месте, удерживать собственную территорию, что означает, что вы ни на что не направляете свое внимание – ни на чувственные впечатления, ни на мысли, ни на образы, ни на какие иные виды умственной активности и даже на пространство ума. Никакой направленности, никакой цели.

Просто позвольте своему осознаванию покоиться в его собственной природе, без медитации на чем-либо, ничего не делая – просто присутствуйте.

Это свободный от изъянов поток сосредоточенного на настоящем памятования, памятующее присутствие без отвлечения, без того, чтобы уноситься, когда вы не позволяете своему осознаванию навязчиво приходить в движение. Поддерживайте течение памятующего присутствия без отвлечения и без цепляния, не цепляясь ни за какой объект субъективно или объективно. Просто присутствуйте.

Какие бы мысли ни возникали, просто допускайте их, не продлевая и не цепляясь за них, не следуя за ними. Просто повзоляйте им самим обратно растворяться в пространстве ума.

Теперь, в этом контексте, явно осознавайте то, что вы, вероятно, уже осознаете подспудно, то есть ритм дыхания. При этом не нужно явно направлять внимание на ощущения от дыхания в теле.

Просто продолжайте покоить свое осознавание в его собственном состоянии; в рамках этого – простого присутствия, того, что осознавание покоится на собственом месте – подмечайте продолжительность каждого вдоха, каждого выдоха; то, являются ли они долгими или краткими.

Теперь давайте продолжим практику в тишине.

[Завершение медитации]

Размышления по итогам практики
Я уверен, что многие из вас – возможно, все вы – очень хорошо знакомы с практикой, которую мы только что выполнили, практикой успокоения тела, речи и ума в его естественном состоянии, так что в этот раз я использовал много слов лишь в качестве краткого напоминания. Если для вас это нечто новое, я приглашаю вас возвращаться к подкасту этого утра и переслушивать его – там вы всегда найдете напоминание. В будущем, однако, я не буду столь многословен – сделаю объяснение более кратким, потому что полагаю, что вы уже довольно хорошо с ним знакомы.

Единственным новым аспектом – по крайней мере, для многих из вас – должны быть последние четыре-пять минут сессии, когда, мы, успокоив тело, речь и ум в их естественном состоянии, как бы забежали в памятование о дыхании.

Теперь вы знаете – на основе множества раз, когда я преподавал это в прошлом – что я делаю упор на трех подходах. Один исходит от Асанги; в нем вы поддерживаете осознавание тела в целом, ощущений от дыхания – на самом деле движения праны в теле, по всему телу. Это одно из классических описаний.

Далее, я часто преподавал практику наблюдения за подъемом и опадением живота, которая называется «бирманским методом»; понятия не имею, насколько он древний, но он может быть очень полезным для заземления внимания, стабилизации, успокоения дискурсивного ума.

Далее, я очень часто – бесчисленное множество раз – учил классическому тхеравадинскому методу, который восходит к Буддагосе; тот, в свою очередь, опирается на поколения предшествовавших ему йогинов. В этом методе вы наблюдаете за ощущениями при дыхании – собственно прохождением дыхания через ваши ноздри.

Вы, однако, заметите, что то, что мы делали по ходу последних нескольких минут сессии, не относилось ни к одному из перечисленных методов. Вы на самом деле не направляли свое внимание на тело, на тактильные ощущения в теле, или на подъем и опадение живота, или на ощущения от собственно движения дыхания в целом; вместо этого призыв, указание состояли в том, чтобы просто позволить своему осознаванию оставаться неподвижным. Просто оставайтесь неподвижны, покойтесь на собственном месте; но покоясь там – если вы еще не ушли в очень, очень глубокое самадхи – просто покоясь там, вы неизбежно должны осознавать (подспудно, на периферии своего осознавания) – неизбежно должны осознавать течение своего дыхания. Оно вполне очевидно; без необходимости намеренно фокусировать на нем внимание дыхание как бы поднимается – почти как некто, кто об вас трется: вам нет нужды особо направлять на них внимание – вы просто ощущаете их, потому что они в вашем пространстве.

Что ж, мне бы хотелось продолжать с этим работать, работать с этим подходом – подходом очень дзогченовским, потому что вы продолжаете покоить свое осознавание на его собственном месте, – не расширяя намеренно свое внимание, не направляя свое внимание на объект; оно, скорее, просто покоится в сфере вашего осознавание.

Итак, это был интуитивный проблеск, который возник, когда я был в ретрите – очень кратком, но довольно радостном недельном ретрите на Святом Острове у западного побережья Шотландии. Там у меня был интуитивный проблеск относительно того, что можно быть способными очень хорошо осознавать свое дыхание, ритм своего дыхания, просто ритм – то есть то, является ли дыхание долгим, является ли оно коротким: что его можно осознавать (как мне показалось в этом мощном интуитивном проблеске), даже если вы не осознаете свое тело напрямую и явно.

Я это проверил; проверил, помимо прочего, в собственной практике, а также со своим другом Стивеном Лабержем, международным экспертом по осознанным сновидениям. Мне очень повезло с друзьями, и он один из них. Этот проблеск у меня был применительно к сновидениям в целом и осознанным сновидениям в гораздо более явной степени: когда вы находитесь в сновидении, а затем, очень явно, посреди осознанного сновидения знаете, что происходит, то с одной стороны не имеете явного осознавания ничего происходящего в вашем теле – не знаете, лежите ли вы на спине, на боку, или свернувшись. У меня были осознанные сновидения, и я никак явно не осознавал, что делало мое тело – в какой оно позе; я знал (на основе умозаключения) что тело присутствует, но никакого прямого восприятия того, что происходило в теле, не было. Это стандартный вариант.

Однако вопрос, который я задал Стивену всего несколько дней назад – и на который получил ответ – был таков: Когда вы пребываете в сновидении, может ли ваше дыхание в сновидении (потому что вы можете осознавать свое дыхание в сновидении, почему бы и нет?) – может ли ваше дыхание в сновидении, дыхание вашего тела сновидения, являющегося чисто умственным, напрямую соответствовать дыханию вашего физического тела, что лежит  в кровати?

Те из вас, кто прежде получали от меня учения или знакомы с работой Стивена Лабержа, знают одну очень интригующую вещь: что если вы будете двигать своими глазами влево и вправо, словно бы наблюдая за матчем по пинг-понгу, настольному теннису – влево-вправо, влево-вправо – в сновидении, ваши физические глаза в вашем теле (во сне!) также будут двигаться влево-вправо, влево-вправо; ваши глаза в сновидении и ваши физические глаза. Взаимосвязано.

Итак, мой вопрос к Стивену был таков: «А что насчет дыхания? Соответствует ли ваше дыхание в сновидении дыханию вашего тела, лежащего в кровати – например, так, что если вы задержите дыхание в сновидении, задержится ли также дыхание у вашего тела, лежащего в кровати?». У меня была довольно мощная догадка относительно того, каким будет ответы, и – нате вам пожалуйста – я был прав! Это еще одно соответствие, еще один вид взаимосвязи, и это установлено научно.

Есть и отличия – в сновидении, если вы себя этому научите, довольно легко дышать под водой, потому что в конце концов в сновидении вообще нет воздуха, потому что это не нечто материальное. Посему вы можете дышать под водой, и в сновидении под водой ничуть не меньше воздуха, чем над водой (потому что кислорода нет ни над водой, ни под водой). В сновидении нет кислорода, нет молекул, нет ничего физического. Видите ли, под водой вы можете дышать так же успешно, как и над водой. В бодрствующем состоянии вы на это неспособны, и все же ритм дыхания такой же; посему можно понять  логику – у вас может не быть явного осознавания вашего физического тела, но вы можете следовать за памятованием о дыхании. Вам нужно лишь следовать за дыханием вашего тела сновидения, которое является исключительно умственным. Здорово, да?

Это на самом деле решает проблему; решает проблему, которую я рассматриваю довольно давно, а она такова: когда вы достигаете шаматхи, то затем переходите через рубеж между царством желаний и царством форм. Царство желаний – это то, что мы считаем реальностью; то, что ученые изучают сотни лет; это физический мир, взаимодействующий с умственными состояниями, процессами и тому подобным.

Достигая шаматхи, вы превосходите его; вы переходите через порог, обретаете доступ к царству форм, которое является иным измерением реальности, превосходит это измерение — на самом деле является более базовым, является онтологической основой, из которой этот мир проявляется подобно голографической видимости; он возникает из более тонкой видимости реальности, которая называется «царством форм».

В современной физике, кстати говоря, есть параллели; это не дурашливая идея – не дурашливая в буддизме, не дурашливая и в физике. Когда ваш ум погружен в царство форм, переходит в царство форм, как это происходит в шаматхе, то вы больше не имеете явного осознавания царства желаний – вы перешли из одного помещения в другое, вышли из дома царства желаний и вошли в другой дом царства форм.

В традиции тхеравады вы внимаете ощущениям, возникающим при дыхании в области ноздрей, и ощущения эти явным образом относятся к царству желаний. Это, как вы можете вспомнить, лишь предварительный шаг – помните, предварительный шаг, лишь дабы начать свое продвижение. Рано или поздно, однако, когда дыхание ваше стабилизируется, ум успокаивается, и вы становитесь очень сосредоточенными, и тогда в этом пространстве вашего умственного осознавания – как бы прямо перед вами – проявится «приобретенный знак». Помните? Приобретенный знак, который является знаком исключительно умственным – и именно на нем вы будете сосредотачиваться, продвигаясь по стадиям шаматхи, до тех пор, пока в конечном итоге не пересечете порог между царством желаний и царством форм; и именно в тот момент, именно тогда, когда вы пересечете этот порог, возникнет «дополняющий знак» – примерно в сто тысяч раз более тонкий, чем знак приобретенный, что все еще относится к царству желаний. Дополняющий знак возникает из царства форм, принадлежит царству форм.

Далее, если вы хотите продвигаться по этой траектории, следуя этой методологии Буддагосы, классической традиции тхеравады, вам нужно восстановить устойчивость, зафиксировать дополняющий знак, который является очень тонким – однако именно таков ваш новый объект медитации. Вы начинаете с ощущений при дыхании, переходите к приобретенному знаку, а затем дополняющему знаку – а дополняющий знак расположен в царстве форм; вы фиксируете его, и именно так достигаете первой полной джаны, и затем продолжаете практиковать с этим самым знаком, этим дополняющим знаком, который в случае с памятованием о дыхании называется «концептуальная квинтессенция элемента воздуха». Именно на этом вы сосредотачиваетесь; почти как на архетипе, архетипе воздуха, элемента воздуха – такова ваша цель, ваш объект медитации. Если вы хотите полностью достичь первой джаны, второй джаны, третьей джаны, четвертой джаны, именно на этом вы и сосредотачиваетесь. Такова классическая тхеравада.

В подходе Асанги, однако, не упоминается, во-первых, наблюдение за ощущениями у ноздрей; не упоминается приобретенный знак, не упоминается дополняющий знак. Он просто говорит: «Осознавайте грубое и тонкое движение праны», эти флуктуации в этом поле энергии, в теле. Вы просто наблюдаете за ними, пока они становятся все тоньше, и тоньше, и тоньше; и Асанга говорит, что этого достаточно: так вы можете достичь шаматхи.

Тогда, однако, возникает вопрос: если вы все еще сосредотачиваетесь на ощущениях в царстве желаний, даже если они являются очень тонкими, как от них отстраниться, отстраниться от царства желаний и перейти в мир форм? И – вот! Если вам вовсе нет нужды наблюдать за тактильными ощущениями, если вы покоитесь лишь в умственном пространстве, то всё равно можете осознавать ритм – краткий вдох, долгий вдох, долгий вдох, краткий выдох – даже не внимания царству желаний. Это примечательно.

По-настоящему жизненно важный момент здесь – столь дзогченовский, если уж образовать прилагательное – в том, что вы продолжаете покоиться (а это сердце всего, чем мы здесь занимаемся – шаматхи, випашьяны, йоги сновидений, прорыва трекчо) – удерживая собственную территорию. Это действительно квинтессенция Дзогчен. Удерживать собственную территорию, не увязая в овеществлении, в цеплянии, в удержании, в огрублении – удерживая собственную территорию. Очень просто; сущностный дзогчен – потому что именно в этой основе и находится ригпа.

Еще немного (я говорил, что в утренней сессии часто буду задерживаться после девяти тридцати!). Мы знаем, что на стезе «принятия ума в качестве пути» наше продвижение к растворению своего ума, своей психики, грубого ума в субстратном сознании, является самым концом траектории шаматхи, пути к достижению шаматхи (доступа к первой дхьяне). Это объясняется очень четко; Дуджом Лингпа изумительно ясно оговаривает этот момент: то, что субстратное сознание озаряет все виды видимостей в сансаре, все виды проявлений. Под сансарой подразумевается царство желаний, царство формы, царство без формы – все они.

Здесь нет ничего удивительного; именно субстратное сознание вызывает проявление видимости; однако озаряя видимости, субстратное сознание в них не входит, оно с ними не сливается: оно относится к этому миру, но в нем не пребывает. «Относится к этому миру» – то есть очень внимательно озаряет и познает, постигает все виды видимостей,–  но не теряется в них, не увязает в них, не сливается с ними – озаряет, но покоится на собственном месте. А это ведь просто субстратное сознание; именно это оно и делает; такова его природа.

Двойственный ум, обыденный ум оказывается всем захвачен и унесен. Мы сосредотачиваемся на чем-то – «А!» – и затем полностью в этом увязаем; осознавание выдвигается и цепляется – со страстным желанием, с враждебностью, с безразличием – и затем аналогичным образом внимает эмоциям, желаниям, мыслям, воспоминаниям, образам – всему спектру! Обыденный ум, двойственный ум, увязает во всём. Он подобен бумаге для мух: ко всему, что возникает, мы прилипаем.

Именно поэтому это первое бардо, бардо, образующее контекст для шаматхи и випашьяны – то бардо, что мы начинаем сегодня – называется «ги си дзинпей бардо» – «переходный процесс цепляния»: применительно к рождению и становлению, потому что он полностью пропитан цеплянием.

Что ж, когда мы покоимся в субстратном сознании, то не полностью свободны от цепляния, но, безусловно, свободны от цепляния относительно – во всяком случае, свободны от цепляния за царство желаний. Относительно свободны, относительно бесконцептуальны, относительно не овеществляем.

Затем, однако, та же тема озарения без вступления, знания без вхождения – то же самое всплывает в учениях по ригпа, изначальному осознаванию. Изначальное осознавание озаряет все явления сансары и нирваны. У него есть виза на всю вселенную; оно озаряет всё, но ни во что на самом деле не входит. Субстратное сознание озаряет сансару; оно не озаряет нирвану, не озаряет изначальное осознавание, не озаряет пустотность. Оно замкнуто в собственном пространстве, которое называется «сансара». Оно озаряет  его, но ригпа – о! – безгранично. Оно озаряет томаты и субстратное сознание, и пустотность, и ригпа, и дхармадхату; озаряет всё, но абсолютно ни во что не входит, абсолютно ничего не овеществляет, не фиксирует.

То, что мы здесь пытаемся осуществить, в очень значительной степени проникнуто духом принятия плода в качестве пути, сущностной ваджраяны. Принятие плода, конечного результата, в качестве пути с первого дня нашего ретрита присутствует в практике. Мы стремимся позволить осознаванию покоиться в его собственной природе, его собственной естественной светоносности, его собственной неподвижности, его собственной познающести – и озарять ритм дыхания, познавая: «когда вдох является долгим, знаешь, что он долгий; когда выдох является долгим, знаешь, что он долгий» – а затем, когда вся система успокаивается, когда успокаивается вся система тела и ума, когда она утихает в большем равновесии – своём «самахита»самахита» — равновесие), «ньям-шак»; когда она успокаивается в большем чувстве безмятежности, спокойствия, умиротворения, равновесия, равностности, то телу, разумеется, нужно меньше воздуха – мы сжигаем меньше калорий, нам не нужно так много кислорода. Что же происходит с дыханием? Это здравый смысл: вам так много не нужно, и это означает, что с течением времени ваше дыхание неизбежно станет более поверхностным, но вы не пытаетесь его таковым сделать – это действительно ключевой пункт! Иными словами, не пытайтесь быть слишком уж умными, не пытайтесь перехитрить свое тело; ваше тело лучше вас знает, как осуществлять циркуляцию крови. Если я скажу: «Пожалуйста, сделайте это получше» – что вы сделаете? «Переваривайте пищу – сделайте получше! Давай, возьмись сама, ты девочка умная, периваривай свою пищу!» – что вы будете делать? Есть определенные вещи, которые тело – метафорически, антропоморфически – умеет делать лучше, чем мы.

Мы способны решать математические задачи – ваша печень на это неспособна, ваши легкие на это неспособны; однако тело ваше умеет дышать – позвольте ему делать его работу! Делегируйте: «Тело, займись своим делом; ум, займись своим делом; а я совсем ничего не буду делать». Устранитесь от дел – таков Дзогчен!

Итак, отпустите весь контроль, всё управление, все предпочтения, и позвольте телу действовать по-своему. Это и есть «успокоение дыхания в его естественном ритме».

Речь не идет о том, что у вас есть некое представление: «Так бы было, если бы мое дыхание успокоилось в своем естественном ритме». Забудьте: вы не знаете, каков естественный ритм, вы не настолько умны. Тело определяет это от дыхания к дыханию; с каждым вдохом, с каждым выдохом это новый ответ – новый ответ, как в случае с одним из кодов в эпоху войны – код продолжает меняться. Он довольно хороший, но если кодирование – как бы оно ни называлось – если шифрование продолжает меняться, взломать его действительно сложно.

Именно это и делает ваше тело: с каждым дыханием оно меняет шифр; у каждого цикла дыхания новый код. Каков естественный ритм в этот раз, в этот раз, в этот раз? Пусть каждый раз оно будет свежим и беспрецедентным; а это означает, что вы никогда его не перемудрите, потому что у него есть код, а вы тугодумы.

Посему позвольте дыханию успокоиться в его собственном режиме, в его собственном темпе, по мере того как оно переходит от долгого вдоха и долгого выдоха – позвольте ему успокоиться: короткий вдох, короткий выдох – и просто наблюдайте, пока осознавание ваше остается подобным неколебимому пламени свечи.

Не нужно даже сознательно ему внимать; вам нет нужды вопрошать: «Ах, дыхание, дыхание, что происходит?». Оно просто возникает, поднимается вам навстречу; как если бы воздух, которым вы дышите, присутствовал подобно воде для рыбы – рыбам не нужно вопрошать «Ах, какова же вода?». Вода их объемлет; так же и c ритмом дыхания – даже без явного наблюдения за тактильными ощущениями в телесном пространстве, тактильном пространстве. Вы можете оставаться в умственном пространстве; из шести сфер переживания – умственной и пяти чувственных – ваше осознавание может оставаться, удерживать территорию, проявлять явный интерес, покоиться лишь в сфере умственной – и все же ритм вашего дыхания поднимется вам на встречу, как он это делает в сновидении, где ваше осознавание полностью погружено в умственное. У вас нет ясного осознавания чего-либо помимо пространства сновидения, а пространство сновидения полностью относится к царству умственных переживаний, дхармадхату – помните? Из восемнадцати дхату это сфера «дхарм», умственных событий, явлений, которые напрямую наблюдаются, воспринимаются умственным осознаванием. Итак, если вы способны осознавать ритм своего дыхания, когда дышите в сновидениях без какого-либо ясного осознавания своего тела, которое лежит в кровати, то можете  пребывать и в глубоком самадхи, однонаправленно покоиться (когда осознавание покоится в пространстве осознавания) – и все равно осознавать ритм.

С этим проблема того, как же можно продолжать осознавать свое дыхание, когда ум ваш переходит от царства желаний к царству форм – проблема  эта полностью решена. Вам нет нужды внимать царству желаний: ритм сохраняется; судя по всему, это довольно глубокий ритм. Довольно глубокий ритм: вдох, выдох – он присутствует, вот и всё.

То был хороший ретрит!

Итак, если вы пока не записались на свою еженедельную встречу, пожалуйста, сделайте это очень, очень быстро; с кем-то из вас я встречусь примерно через десять минут. Периоды, разумеется, таковы: десять часов, десять двадцать, десять сорок; два, два двадцать, два сорок. С кем-то я увижусь через десять минут. Итак, наслаждайтесь своим утром, продолжайте практиковать. Давайте будем всё глубже и глубже погружаться в эту самую практику.