Мы проводим все трансляции на бесплатной основе, но приглашаем всех участников по возможности сделать подношения учителю (по ссылке здесь – укажите «подношение Алану Уоллесу»). Эти подношения поддерживают жизнь наших учителей в непростое время пандемии и позволяют нам создать благоприятную взаимозависимость.
Краткая видео-зарисовка, посвященная семидневному ретриту по практике тренировки ума (тиб. лоджонг, «тренировка мышления»), прошедшему под руководством доктора Алана Уоллеса в Подмосковье (Северный Кунсангар) в октябре 2016 года
Режиссер монтажа: Олег Папушенко Музыка: Никита Чайкин Видеосъемка: Олег Папушенко, Иван Гаев Перевод: Лобсанг Тенпа
Материалы семидневного ретрита по тексту «Тренировка ума по семи пунктам», прошедшего под руководством доктора Алана Уоллеса 19 — 25 октября 2016 года (Северный Кунсангар, Россия).
Ретрит организован Фондом Контемплативных Исследований
Перевод на русский язык – досточтимый Лобсанг Тенпа
Открытая лекция доктора Алана Уоллеса о природе сознания, прошедшая в Москве 25 октября 2016 года
Говоря о том, насколько противоречивы современные представления западной науки об уме и его природе, доктор Уоллес обращает внимание слушателей на проблему достоверности этих представлений – которые, проистекая из заносчивой евроцентричности и отказа смотреть на факты в тех случаях, когда они противоречат привычным воззрениям, оказывают столь вредоносное влияние на мышление современного человека. Какие свидетельства в пользу непрерывности ума можно считать достаточными – и кто является в этих вопросах непредвзятым арбитром?
Предисловие доктора Алана Уоллеса к ретриту по практике шаматхи, прошедшему 11 — 16 апреля 2014 года в Лондоне.
Перевод:
Дхарма предназначена для людей, не имеющих слепой веры в то, что смерть означает забвение, людей подлинно открытых к истинности – основывающейся на огромном количестве эмпирических свидетельств – того, что от реальности не укрыться: можно быть омраченными или неомраченными, но нельзя стать ничем. Такова жестокая истина, тяжкая истина – и именно с этой истиной столкнулся лицом к лицу уже Гаутама; когда он покинул свой дворец, существовало великое множество эмпирических свидетельств того, что люди достигали глубинных состояний самадхи, исследовали прошлые жизни, открывали непрерывность сознания от жизни к жизни; это было чем-то массовым.
Это не был фольклор; то была передовая созерцательная наука того времени, и Индия была мировым лидером – в большей степени, чем Китай, чем Греция, чем майя, больше, чем какая-либо иная цивилизация.
Индия – мать самадхи, а самадхи – ключ к постижению природы сознания и тому, чтобы для себя узнать, что насколько бы вам ни хотелось думать, что смерть означает простое устранение, это пустые мечтания, и что нет легкого способа сбежать от реальности – а в этом случае сама идея “пути” приобретает ошеломляющую значимость, огромную, почти непостижимую значимость, потому что если мы не можем просто сказать реальности “Нет, спасибо” — и выписаться, если такого варианта нет, понятие пути становится, возможно, самым важным понятием, которое когда-либо кому-либо приходило в голову.
Существует непрерывность сознания, сохранения сознания – а непрерывность, сохранение, присутствуют применительно ко всем остальным основополагающим элементам реальности: пространству, времени, материи, энергии (с пространством, временем и энергией вы можете осуществлять всевозможные вещи – но не можете обратить их в ничто). Аналогичным образом, люди множество, множество лет назад – и тысячи, тысячи раз – обнаружили, что существует сохранение сознания, и мы здесь навсегда (или “застряли” навсегда) – мы здесь, и от реальности не сбежать: такого варианта нет.
Вы не обязаны со мной соглашаться; я не буду возражать. Тем не менее, такова истина.
Ламу Сопу Ринпоче, который является путеводным светочем этого центра (в отличие от места через дорогу, где таковым является Чарли Чаплин) как-то спросили: “Нужно ли для достижения просветления верить в реинкарнацию?”, и он сказал: “Нет, её нужно знать”. Вера – это просто; реализация достигается тяжелым трудом.
Итак, шаматха – служанка випашьяны, шаматха – служанка мудрости. “Лишь истина нас освободит”, но с истиной недостаточно пофлиртовать, недостаточно обрести мимолетные проблески, обрести интересные переживания и даже переживания памятные, даже переживания преображающие. Все эти вещи хороши, мне это известно – я, как бы это выразится, не абсолютно невежественен относительно ценности наличия значимых переживаний.
Тем не менее, великая инновация Будды – думаю, что это, возможно, беспрецедентная инновация в созерцательной культуре Индии, а в конечном итоге (вскоре после того), и его вклад в созерцательную культуру Азии (на 2500 лет), и, обобщенно, в последние два-три века или меньше века, также его вклад в мировую культуру (потому что глобальным буддизм по-настоящему стал относительно недавно) – это невероятная инновация относительно единения шаматхи и випашьяны.
Это единство между тем, чтобы сделать ум в высшей степени послушным, расслабленным, устойчивым и ясным, ради взращивания самадхи – однонаправленного, высокочастотного, в высокой степени острого и глубинно устойчивого внимания – и затем слить этот послушный ум с исследованием реальности, чтобы какое бы прозрение мы ни обретали, к какому бы прозрению мы ни приходили, мы могли погрузить свой ум в эти открытия, погрузить свой ум в это прозрение, чтобы прозрение проникло в ум и полностью его насытило, пронизало.
В точности как свет наполняет помещение, нет ни одной части вашего ума, которая не была бы охвачена прозрением, так что омрачения ваши никогда не вернутся. Это как если бы прозрение зашло настолько далеко, что иллюзиям никак не вернуться. Вы с корнем их отсекли; и в этом, на самом деле, и состояло открытие Будды: в том, что если вы хотите отсечь свои умственные омрачения с корнем, если вы хотите рассеять завесы своего ума, чтобы они никогда не возвращались, есть лишь одно решение, лишь один путь – меня ужасает эта фраза, но иногда она полезна – лишь один путь, и он – в постижении реальности такой, какая она есть, но с такой подготовкой ума, чтобы при обретении этой реализации она полностью насытила ваш ум.
Итак, есть ли у буддизма монополия на шаматху и випашьяну? Нет. Когда Будда только явился, ответ, вероятно, был положительным, но индуизм не стоял на месте в последнии 2500 лет: традиции веданты, традиция йоги и так далее. Христианство 2500 лет назад даже не существовало, но оно обладает огромной глубиной. В христианской традиции шаматха существует – гарантирую, могу показать где. Также встречается и випашьяна, она встречается. Итак, я вел подробные обсуждения этой темы с Его Святейшеством Далай-ламой – он мой коренной гуру, источник моих учений, мое главное вдохновение – и он сказал: “Нет, шаматха и випашьяна безусловно встречаются в не-буддийских традициях”.
И потому его видение – его видение, которое он очень четко мне изложил – в том, чтобы создать один центр, а, в идеале, и целую сеть центров, которые предназначены для того, чтобы по-настоящему сосредоточиться на этих ключевых темах: шаматхе для того, чтобы сделать ум послушным, випашьяне для исследования природы реальности с этой опытной точки зрения, от первого лица. Однако его видение – которому, на самом деле, нет аналогов (мне неизвестен никто кроме меня самого как его ученика, кто продвигал бы эту идею) – состоит в том, чтобы собрать вместе адептов из разных великих созерцательных традиций этого мира, традиций, у которых есть собственные версии шаматхи и випашьяны: даосов, суфиев, христиан, индусов и так далее.
Собрать их вместе не для диспутов, не для того, чтобы они друг друга обращали, но в духе духовного братства; и искать эту общую основу, смотреть, чему мы друг у друга можем научиться – но при этом доходя до самого ядра наших традиций. Иными словами, его видение – мое собственное видение просто как его ученика – не в том, чтобы “Давайте-ка создадим новую религию. 10% буддизма, 15% того, 20% этого” – не в этом! Я просто буддист на 100%; я отыскал свой путь и счастлив на своем пути – так же как и некоторые из самых дорогих моих друзей, практикующих христианство. Они не стремятся к тому, чтобы стать буддистами на 10% или 40%; они христиане на 100%, но при этом мы, безусловно, являемся друзьями по Дхарме, потому что есть нечто более глубокое, чем различие между той или иной традицией; и шаматха и випашьяна действительно доходят до самой сути.
В этом нет никаких сомнений; тем из вас, кто изучал ламрим, достаточно вернутся и снова изучить свой ламрим, и вы увидите что Цонкапа, великий Цонкапа утверждал: “Такова сущность всей буддийской медитации”. Это фундамент, это ядро – шаматха и випашьяна; и отсюда проистекают все производные: стадия зарождения, завершения, махамудра и т.д., и т.д. – все они проистекают отсюда.
Итак, почему же я здесь, почему я перелетел через континент, перелетел через Атлантику, что стащило меня с подушки, вытащило из ретрита? Те из вас, кто ищут путь, стремятся к пути. Иными словами, если вы последователь Будды, то действительно стараетесь идти по стопам Будды. Если здесь есть последователи других традиций – христианства, индуизма или любой другой иной – я очень вам рад. Если я хоть как-то могу обогатить вашу практику – как христиан, как индусов – то я очень рад; тогда мое время будет проведено с пользой, я счастлив буду здесь находиться.
Но я здесь для тех, кто ищет путь, стремится к пути – в этом-то всё и дело. Есть бесчисленное множество замечательных медитативных практик: буддийских и небуддийских, тхеравадинских, дзенских, гелугпинских, ньингмапинских и так далее, и так далее – хороших практик столь много: наделенных смыслом, глубоких, преображающих, подлинных. Однако с уверенностью скажу о буддийской традиции: ни одна из этих практик, будь то ламрим, или взращивание бодхичитты или постижения пустотности, или махамудра, или дзогчен, или стадия зарождения, или стадия завершения – здесь много жаргонизмов, но некоторые знают, о чем речь – ни одна из этих практик не принесет предполагаемого плода, ни одна не будет доведена до кульминации без достижения шаматхи.
Эти практики не станут необратимыми, и такова сама природа пути – в противоположность простой практике Дхармы. Путь подразумевает, что вы выдвигаетесь из Лондона в Каир или из Лондона в Нью-Йорк – но вы не парите над серединой Атлантики, переходя к нарезанную кругов, или над Средиземным морем. “Я лечу в Каир, но за последнии 3 века ничуть не продвинулся – зато я уж точно нарезаю круги!”.
Именно это с вами и происходит – круговые маневры: есть эти замечательные практики, и мы посещаем такой-то ретрит по шаматхе, сякой ретрит, и еще один ретрит, выполняем эту практику, трехлетний ретрит и что угодно еще, и… – но где же ваш путь? Где нечто необратимое, нечто невозвратное – ведь именно ради этого Будда и оставил свой дом: чтобы достичь чего-то необратимого. Он оставил дом не ради того, чтобы практиковать Дхарму: Дхарму он бы мог практиковать и дома, все это знаем. Ему это было известно. Но как осуществить необратимое преображение, очищение и освобождение своего ума – не только на эту жизнь, но и на все жизни последующие, на все последующее существование? Так, чтобы произошло что-то, от чего нет возврата.
Сама по себе шаматха, как вам скажут все подлинные буддийские учителя, одна лишь шаматха, ничего особенного не представляет. Откровенно говоря, ничего особенного – и вот мы собрались на шесть дней, чтобы практиковать нечто “не особенное”, непримечательное. Тем не менее, я здесь не для того, чтобы учить одной лишь шаматхе, так же как не учил одной лишь шаматхе Будда. Как утверждал Дуджом Лингпа – я еще сошлюсь на него, это один из великих мастеров Дзогчен XIX века: если вы достигаете шаматхи, полностью достигаете шаматхи – и только и этого и достигаете, потому что можно впасть в беспечность: вы пребываете в состоянии блаженства, ваш ум светоносен, столь спокоен, безмятежен, свободен от концепций, и вы думаете “О, мне это нравится – на самом деле, отчего бы не назвать это махамудрой!” – если только этого вы и достигаете, вы ни на волосок не продвинулись по пути к просветлению. Вы вошедший в поговорку “человек нигде” Beetles – вы ни тут, ни там; маленький узелок в сансаре – ничего примечательного.
Не для этого я приехал, не для этого пересек Атлантику, а для тех из вас, кто ищет пути и признает: шаматха может попросту играть незаменимую роль в качестве служанки бодхичитты, служанки вашего отречения, служанки вашей медитации на пустотности, махамудры, дзогчен, стадий зарождения и завершения. Для тех, кто ищет путь, я и подумал: “Что ж, это достаточно хороший повод выйти из медитации”.
Ведь можно многое сказать о передаче: о том, чтобы действительно получить наставления, а не просто послушать запись или почитать книжку. Значительная часть этого, следует сказать со всей откровенностью – в том, что я, на самом деле, ощущаю безграничную благодарность, невыразимую благодарность по отношению к своим собственным учителям. Вот мой главный учитель – [Будда] – но также и Его Святейшество Далай-Лама и многие другие, у которых я прохожу подготовку уже 44 года; и мне попросту никак не отплатить за их доброту, иначе как применяя их учения на практике – а часть этого, часть моей практики в том, чтобы стремиться поделиться учениями, насколько я на то способен.
Именно поэтому я и здесь; такова моя мотивация. Какова бы из этих вариантов, всего этого спектра, ни была ваша мотивация, я рад вам послужить – но в особенности послужить тем, кто ищет пути и признает ту малую, но незаменимую – в общей картине – роль, которую может играть шаматха. Именно для вас я и вышел из ретрита – на какое-то время.
«Хорошую жизнь» столь часто представляют как всё большее приобретение и потребление; подключение ко всевозможным внешним ресурсам и последующее их поглощение и сплевывание отбросов. Таково сейчас общее представление; однако когда у нас 7 миллиардов людей, и многие из них сосредотачиваются на таком идеале хорошей жизни: «Давайте поглощать все больше, больше и больше; давайте всегда стремиться к большему ВВП; давайте производить больше, потреблять больше, приобретать больше!» – сколько, в точности, по нашим ожиданиям планета сможет это выносить, прежде чем окажется попросту истощена?
Я, опять же, считаю, что здесь есть некий нравственный императив, глобальный нравственый императив: нам нужно мыслить глубже.
Есть и иной аспект, который в современном мире остается почти полностью незамеченным, и это сила сознания (её попросту не понимают), происхождение сознания. Если вы материалист, то, по сути, не способны мыслить за рамками гипотезы о том, что ум и сознание каким-то образом порождаются нейронами, из материи, из электричества в химических веществах. Если, однако, остановиться и подумать, никакого смысла в этом нет. Сознание – если его исследовать очень тщательно, а его глубокое исследование уже осуществлялось – созерцателями – является для вселенной чем-то столь же основополагающим, как и пространство, время, материя, энергия.
У меня довольно обширные связи с наукой; я изучал физику, и, как уже упоминал, осуществлял ряд исследований совместно с нейрофизиологами и психологами, а также много исследовал историю и философию науки – и здесь становится очевидно, что сильная сторона современной науки на протяжении последних четырехсот лет (со времен Галилея) состояла в изучении (с невероятной изощренностью и постигающим прозрением) природы объективого, физического, исчисляемого мира. Мы не достигли сравнимого с этим прогресса в понимании природы ума, самого сознания – даже в совсем базовом вопросе об определении того, что такое сознание, в понимании того, что его вызывает, того, есть ли у него различные измерения, что происходит в момент смерти. Эти вопросы остаются полностью безответными; наше понимание природы столь односторонне, столь сильно в объективных вопросах и столь слабо в вопросах субъективных.
Кто же в истории человечества – какие дисциплины, какие люди – обладал в этой сфере огромной мощью, не сопоставимой с современной наукой и не воспроизводимой ей? Великие созерцательные традиции мира, на Востоке и Западе.
Итак, в свете этого понимания и осознавания того, что между наукой и религией в современном мире продолжают существовать раздрай и отсутствие понимания, мне представляется, что перед человечеством стоит ряд важных проблем; проблема того, смогут ли различные религии в современном мире друг друга понять – не просто терпеть друг друга, но действительно друг у друга учиться: на опыте, а не просто изучая доктрины друг друга.
Итак, здесь два аспекта. Один – гораздо более глубокое взаимодействие, сотрудничество, совместное изучение среди созерцателей этого мира из множества традиций Востока и Запада – это одна тема; другая же – взаимодействие, сотрудничество (со взаимным уважением) между учеными, прошедшими тщательную подготовку психологами, нейрофизиологами и другими, с прошедшими в равной степени профессиональную подготовку созерцателями – с тем, чтобы они могли дополнять друг друга, учиться друг у друга, и мы могли бы начать исцелять раны, которые человечество само себе нанесло – раны [во взаимодействии] между наукой и религией и разными религиями.
Это большие вопросы, и они, думаю, обладают огромной значимостью, значимостью неотложной. Думая об этих темах, я придумал сеть того, что называю «созерцательными обсерваториями», разбросанными по всему свету. Я вел глубокие беседы по этой теме с моим главным учителем, Его Святейшеством Далай-ламой; так что то, чем я хочу поделиться, на самом деле исходит из наших бесед. Это не нечто просто мое, и я также не просто получил это от него – это возникло посредством диалога.
Видение здесь состоит в том, чтобы создать сеть созерцательных обсерваторий, главное назначение которых состояло бы в создании условий для долгосрочной созерцательной подготовки и контемплативных исследований – опять же, посвященных природе ума, его потенциалу, его роли в природе.
В точности подобно тому, как у нас есть прошедшие профессиональную подготовку нейрофизиологи, физики, ученые всех дисциплин, которые проходят занимающую всё время многолетнюю подготовку, а затем, вслед за этим, множество лет посвящают занимающим всё время исследованиям (и это, однако, исследования от третьего лица: взгляд вовне, на объективное, физическое, исчислимое) – нужно взращивать, развивать целую дисциплину, которая с одной стороны является очень древней, а с другой очень значительно ослабла в памяти человечества. Эта дисциплина – созерцание, медитация. Сама по себе она действительно может быть очень тщательным, поддающимся воспроизведению, изощренным методом исследования, и в этом многочисленные созерцательные традиции этого мира могут друг у друга учиться; и вместе, совместно, могут учиться у научного сообщества, а научное сообщество – учиться у них.
В отличие от почти всех исследований, которые до сих пор проводились, однако, здесь не должно быть так, чтобы учение приходили просто как профессионалы, просто для изучения мозга и поведения и того, чтобы опрашивать медитирующих как субъектов (как опрашивались бы любые другие субъекты). Вместо того, благодаря этим условиям, созерцательной обсерватории, созерцательной лаборатории, если желаете, созерцатели проходят подготовку, чтобы стать столь же профессиональными, как и приезжающие ученые, ученые, чтобы при приезде ученых одни профессионалы встречались бы с другими. Теперь, однако, как и во многих отраслях науки, мы берем прозрения, извлеченные из совместного исследования – аналогичных которым прежде не велось – и затем ищем практические способны применить их в современном мире.
Мы имеем дело с качествами ума, способностями человеческого ума, такими как внимание; метапознание– наша способность отслеживать собственные мысли, эмоции, желания, явно осознавать эту внутреннюю сцену наших умов; творчество; критическое мышление. Подготовка здесь предназначена для того, чтобы усиливать эти качества – созерцательная подготовка. Тогда мы можем понять: имеют ли ваши навыки внимания, навыки метапознания, ваша память, ваше воображение, способность к творчеству – актуальны ли они хоть сколько-нибудь для образования? Речь идет не просто о навыках познания; подобная созерцательная подготовка также сосредоточена на таких качествах сердца, как эмпатия, любящая доброта, сострадание, равностность. Итак, может ли это быть актуально с точки зрения нашего умственного здоровья? Те же качества эмоциональной гибкости, эмоционального интеллекта – могут ли они быть актуальны для бизнеса, для правительства, для каждого аспекта жизни?
Должно быть также некое ядро, которое как бы удерживает всё это вместе, и для этого существует параллельная идея о создании меньшей сети «умственных центров». Умственный центр – это место поменьше, в котором могут предлагаться более краткосрочные программы, лекции, занятия – на выходных, недельной продолжительности и даже вплоть до интенсивных восьминедельных ретритов с проживанием, куда могли бы приехать ученые. Они могут учиться медитировать сами, а также обмениваться идеями о том, как на практике применять прозрения и методы великих созерцательных традиций этого мира к неотложным нуждам, перед которыми сегодня стоит человечество.
На протяжении последней пары лет я вел довольно интенсивную работу с группой, базирующейся в Великобратнии, чтобы понять, можем ли мы создать не только созерцательную обсерваторию, но и умственный центр – дабы он стал частью первичного ядра прямо здесь, в Великобритании. Мы с радостью отыскали место, которое в этом смысле нам очень хорошо бы подошло. Оно расположено на острове Арран у западного побережья Шотландии, совсем недалеко от Глазго, так что добраться до него очень легко.
Это того рода железо, что раскалено: если мы будем ковать его, пока не остыло, то, думаю, сможем извлечь огромную пользу не только для Шотландии, не только для Великобритании, но и для всего европейского континента, потому что в Европейском Союзе живет почти 500 миллионов европейцев, и все они – каждый, кому это интересно – сможет приезжать сюда и жить шесть месяцев, год и так далее без каких-либо проблем с визой (а это настоящая проблема для людей, которые продолжительными периодами пытаются медитировать в других странах).
Сейчас, когда эта недвижимость продается и не требует особого ремонта, мы могли бы сразу в неё заселиться и начать программы, для которых приезжали бы многочисленные учителя. Люди, по сути, могут развивать интерес к этому месту, и если этот интерес будет устойчивым, посмотреть, как они разными способами могут делать свой вклад. Разумеется, один из очевидных способов касается того, что необходимо собрать капитал, чтобы мы могли сделать покупку и отремонтировать недвижимость так, чтобы она идеально соответствовала нашим нуждам.
Я бы хотел, чтобы интерес возникал среди людей не только одной из созерцательных традиций. Я буддист, и буддизм может очень многое предложить подобной сети умственных центров и созерцательных обсерваторий – но без монополии. Индуисты, суфии, даосы, христиане, последователи каббалы и иудейской традиции – каждая из этих традиций, великих созерцательных традиций многое может предложить. Я был бы по-настоящему рад, если бы созерцатели, учителя созерцания из многочисленных созерцательных традиций по всему свету также загорелись огнем этой идеи; и не только люди религиозные, но и ученые.
Таков величайший ресурс, которого мы в современном мире не касаемся. Созерцательные обсерватории, умственные центры предназначены для того, чтобы пролить яркий свет на саму природу ума – сосредоточенного ума, который способен постичь самую природу сознания и его роль в природе, чтобы принести изобильную пользу ради блага всего человечества.
Я хотел бы рассказать вам о серии выполненных мной переводов с тибетского: пяти «сокровищах ума», или сущностных текстах, открытых одним из величайших тибетских мастеров девятнадцатого века по имени Дуджом Лингпа. Его собрание сочинений содержится примерно в 18 томах, но пять текстов по-настоящему являются его сущностными наставлениями по практике Великого Совершенства. Благодаря своим учениям Дуджом Лингпа знаменит тем, что 13 его учеников при его жизни достигли радужного тела; он предсказал, что если эти учения продолжат существовать, с течением времени радужного тела достигнут 100 человек. Итак, эти учения по Дзогчен доказали свою невероятную эффективность в принесении глубинного преображения, освобождения, прямого постижения первозданного осознавания, или ригпа.
Эти учения называются «сокровищами ума», потому что много веков назад они были сокрыты в потоке ума Дуджома Лингпы великим индийским адептом Падмасамбхавой. На самом деле, все учителя Дуджома Лингпы были учителями из видений – то есть учителями, которые представали перед ним в сновидениях, в чистых видениях; он утверждал, что у него не было ни одного гуру-человека, но все учения, что он получал с детства, обретались посредством его чистого видения. Разумеется, у него была очень мощная связь с Падмасамбхавой, поскольку он некогда был одним из двадцати пяти учеников Падмасамбхавы.
Итак, эти учения оказали огромное влияние на Тибет XIX века; когда в 1904 году Дуджом Лингпа скончался, это привело к появлению его пяти эманаций или пяти воплощений, включая столь знаменитого Дуджома Ринпоче – Его Святейшество Дуджома Ринпоче, который стал высшим главой ордена ньингма.
Передачи и учения по этим текстам я в первую очередь получал от Гьятрула Ринпоче, Донманг Гьятрула Ринпоче, который является моим главным ламой по Дзогчену; он уполномочил меня, направлял меня и благословил меня с тем, чтобы я перевел эти тексты на английский язык, и разрешил их опубликовать.
Эти тексты составляют сущностные учения, в первую очередь по практике Дзогчен, или Великого Совершенства. Гьятрул Ринпоче сперва преподал мне самый обширный из них, который по-тибетски называется «Нелунг Рангджунг»; здесь я перевел его под кратким заглавием «Ваджрная сущность». Однажды он уже публиковался; я работал над ним под очень активным руководством Гьятрула Ринпоче и перевел этот включающий примерно 400 страниц трактат, который полностью посвящен описанию учений, которые Дуджом Лингпа в видениях получал от Самантабхадры, проявившегося в форме Озеророжденной Ваджры – проявления Падмасмабхавы. Это необычайный текст, освещающий все аспекты пути, с начала и до конца, венцом чему является радужное тело. Текст был переведен много лет назад, но с течением времени, как мне кажется, понимание мое улучшилось; я опирался на пользу, полученную от других превосходных переводчиков и от учений, которые я получал, и счел, что пришло время подготовить отшлифованный или пересмотренный перевод, что и было сделано. Таков самый обширный из текстов.
За ним следует еще один очень известный текст – опять же, серия учений-откровений, которые Дуджом Лингпа получал от различных великих мастеров былого, божеств, йидамов и так далее. Он называется «Буддовость без медитации». Этот текст уже был превосходным образом переведен выдающимся переводчиком по имени Ричард Бэррон, или Чокьи Ньима, но меня действительно влекла мысль о том, чтобы перевести самый исчерпывающий комментарий к этой классической работе – комментарий, написанный Сера Кхандро, которая была одной из великих адептов-женщин, сама являлась тертоном, в точности из этой линии передачи: она была супругой пятого сына Дуджома Лингпы по имени Дриме Озер. Её комментарий – невероятно четкий и проясняющий; Гьятрул Ринпоче уполномочил меня на то, чтобы и его перевести, но поскольку я переводил комментарий, мне действительно необходимо также было выполнить собственный перевод и коренного текста, дабы не просто приворовывать из превосходного перевода Ричарда Бэррона.
Таковы первые два из этих переводов; далее идет превосходный текст под названием «Намерение Самантабхадры», и в нем около 80 страниц – это нечто вроде сжатой версии «Ваджрной сущности». Вместо того, чтобы освещать более развернутые практики стадий зарождения и завершения, этот текст, «Видение Самантабхадры», в первую очередь сосредотачивается на четырех практиках, то есть шаматхе, випашьяне, прорыве – или трекчо – к первозданному осознаванию – и тогел, ведущему к спонтанному осуществлению четырех сил ума Будды. Всё это – всего на 80 страницах; это совершенно сущностный текст, который я счел невероятно вдохновляющим. Стоило мне начать читать его много лет назад, как я подумал: «Ах, но его нужно перевести на английский – как мы можем лишать других людей, которые не говорят и не читают на тибетском – как мы можем лишать их этого текста!». Поэтому я проконсультировался с Ринпоче, и он поощрил меня к тому, чтобы этот текст перевести.
Далее, много лет назад я получил устную передачу и комментарий на другой восхитительный текст, очень автобиографичный по своей природе, написанный в прозе – опять же, разумеется, Дуджомом Лингпой. Текст этот называется «Глупая Дхарма дурака, облаченного в грязь и перья». Этот текст также был переведен; я получил передачу и комментарий от Гьятрула Ринпоче, а затем, в свою очередь, преподал этот текст своей студентке, когда был университетским профессором в Санта-Барбаре. Она перевела текст под моим руководством, и сделала это очень хорошо, но, опять же, годы спустя, оглядываясь на тот перевод, я подумал: «Возможно, я смогу его чуть отшлифовать», – так что перевел текст вновь. Эта свежая версия содержится в трехтомной подборке, которую планирует опубликовать Wisdom Publications.
И, наконец, самое сущностное из этих посвященных Дзогчену сокровищ ума Дуджома Лингпы называется «Тантра острой ваджры сознательного ведения». Опять же, в 12 страницах самого коренного текста освещаются шаматха – особенно с точки зрения метода принятия ума в качестве пути, совершенно превосходного метода, особенно согласующегося с практикой Дзогчен или благоприятствующего ей, – и випашьяна, прозрение в высшую природу реальности, природу пустотности; затем трекчо, прорыв к изначальной чистоте первозданного осознавания, и, наконец, прямой переход – или тогел – к спонтанному осуществлению всех качеств ума Будды.
Итак, этот сущностный текст отличается невероятной сжатостью и компактностью; он совершенно великолепен, но его очень сложно понять отдельно. К счастью, один из ближайших учеников Дуджома Лингпы по имени Пема Таши пристально внимал устному комментарию, который к собственному сокровищу ума дал сам Дуджом Лингпа; либо у него была превосходная память, либо он вел очень хорошие конспекты, но он написал собственный комментарий, который, по сути, является устным комментарием самого Дуджома Лингпы. В нем около ста страниц и мне он кажется невероятно вдохновляющим; опять же, сущность всего пути берется и излагается с высочайшей ясностью.
Вот что мне кажется невероятно вдохновляющим: в этих сокровищах ума Дуджома Лингпы неоднократно говорится, что они будут предназначены для людей будущего; на самом деле, одно полученное им пророчество гласит, что его учения по Дзогчен будут процветать в городах Запада. Именно Гьятрул Ринпоче рассказал мне об этом пророчестве впервые, и стоило мне о нем услышать, как я подумал: «Я хочу помочь; что я могу сделать, чтобы этому поспособствовать?» – все, на что я способен, даже если это самая малость, дабы помочь этим глубоким, влекущим учениям, наделенным таким благословением, суметь расцвести в городах Запада (а с моей точки зрения Запад – это всё, что лежит к западу от Тибета, и это ведет к Европе, Северной Америке, через Тихий океан, к Восточной Азии и вновь к Тибету: Запад теперь глобален).
Итак, эти учения – что снова и снова утверждается в этих сокровищах умах – предназначены для людей будущего; когда я читал их, размышлял над ними, практиковал их настолько, насколько могу, то заметил в этих учениях нечто довольно исключительное и ощутил, что, с одной стороны, они полностью представляют традицию Дзогчен в целом – в них нет ничего иконоборческого; они действительно объемлют или синтезируют обширные учения великих адептов, таких как Лонгчен Рабджампа, лама Мипам Ринпоче, и, разумеется, превыше всего – сам Падмасамбхава; но в них также есть нечто глубоко современное, и именно это мне кажется столь поразительным: мне, человеку, рожденному в 20 веке, ныне живущему в веке 21, они кажутся попросту прорывающимися сквозь время. Сколько сильно бы я ни восхищался тибетской культурой и ни любил её, учения эти, кажется, превосходят культуру; я не считаю их специфически тибетскими, и они, безусловно, не являются западными – то есть европейскими, американскими или австралийскими; они просто, как кажется, прорываются сквозь культуру – настолько глубоки, что превосходят крупицы времени и пространства, тот факт, что они (как получилось) были открыты в XIX веке, а не XII или XXI.
В них есть некое вневременное качество, чувство того, что они превосходят географию, превосходят культуру, и влекут. Благодаря этому возникает чувство того, что вы можете их осуществить, если погрузитесь в практику, получив учения от подлинного, квалифицированного ламы; если будете получать последовательное руководство, отбросите свою зацикленность на 8 обыденных заботах, разовьете подлинное чувство отречения, пробудите бодхичитту и затем станете следовать практике с огромным энтузиазмом и упорством. Нет никакой причины считать, что в современную эпоху мы на это неспособны – безотносительно нашего этнического происхождения или того, что мы усвоили черты определенной культуры, будь то на Востоке или на Западе – нет повода считать, что сейчас, в XXI веке, мы неспособны взлететь на те же высоты, что и великие адепты, бывшие учениками Дуджома Лингпы, и сам Дуджом Лингпа.
Вот что однажды отметил Его Святейшество Далай-лама – мой коренной гуру – когда кто-то упомянул, что времена, очевидно, упадочные, что столь многое пришло в упадок в обществе в целом, а Будда-Дхарма по различным причинам претерпела в XX веке огромный ущерб. Его Святейшество признал: разумеется, во многом эти времена – времена упадка – однако добавил: «Если мы, в современном мире будем практиковать как великий тибетский йогин Миларепа, то также имеем все шансы достичь тех же реализаций, что и Миларепа».
С этим я приглашаю всех, кого интуитивно влечет к этим учениям, кто имеет веру, обладает доступом к одному (или нескольким) из квалифицированных учителей, что направляли бы вас в этих практиках, обратиться к этим трем томам сокровищ ума и двум комментариям к учениям Дуджома Лингпы по Дзогчен. Думаю, вы можете ощутить от них то же вдоховение, что и я, а если вы не просто вдохновитесь, но и будете читать их, изучать их, получать по ним учения и применять их на практике, то можете заметить, что ваша жизнь и ваш поток ума преобразятся в невероятно позитивном ключе – изменятся невозвратно, что прочно приведет вас на путь к пробуждению, возможно – даже в этой жизни.