Метка: досточтимый лобсанг тенпа

Новая книга: Лобсанг Тенпа – Радикальное спокойствие

Издательство ЭКСМО, декабрь 2021
224 страницы, мягкая обложка

Приобрести бумажную книгу на сайте издательства 

Приобрести электронную книгу на Litres

Приобрести аудио-книгу на Litres

Краткое описание

Наше счастье во многом зависит от изменчивых внешних обстоятельств, однако существует и иной, более устойчивый вид благополучия — счастье, проистекающее из глубинной природы нашего собственного ума и наших умственных привычек. Именно тому, как с помощью созерцательных практик приблизиться к подлинному опыту радикального спокойствия и внутреннего процветания, и посвящена книга. Это практическое руководство, основанное на учениях буддийской традиции и идеях современной психологии, в своем подходе объединяет медитацию и благотворные модели поведения.

В книге рассматриваются ключевые пункты, необходимые для построения личной созерцательной практики, и содержатся объяснения и пошаговые инструкции к 16 медитациям. Вместе они представляют упорядоченный и всеобъемлющий путь к достижению умственного благополучия. Книга будет интересна и тем, кто только желает приступить к медитации, и тем, кто хочет углубить уже накопленный опыт.

Об авторе

Лобсанг Тенпа — буддийский монах, переводчик и инструктор по практикам осознанности. Его переводы, лекции и направляемые медитации более 10 лет поддерживают практикующих в России, Украине, США, Великобритании и в других странах мира.

Аудио- и видео-материалы к книге 

Презентация книги с автором (видео на YouTube)

Как помочь распространению книги?

1. Приобретите бумажный, электронный и аудио-вариант для себя лично (от продаж зависит издание других книг автора).

2. Подарите книгу друзьям или знакомым, которым она может быть полезна и/или интересна.

3. Подарите бумажный вариант местной библиотеке. 

4. Расскажите о книге друзьям в социальных сетях, но не репостом, а с собственными словами о том, почему книга оказалась вам полезной или интересной.

5. Поделитесь в социальных сетях несколькими цитатами из книги – цитатами, которые показались вам наиболее полезными и вдохновляющими.

6. После прочтения книги оставьте о ней отзывы: о бумажном варианте – на сайтах книжных магазинов (book24, Лабиринт) и издательства, об электронном и аудио – на страницах Литрес (отдельно для электронной и аудио-версии). 

Сосредоточение и прозрение в практиках дыхания (семинар 2021)

Материала онлайн-семинара, проведенного 13-14 марта 2021 года по приглашению йога-клуба «Мудра».

Слайды к семинару

Видео

Сессия 1

Сессия 2

Сессия 3

Сессия 4

Аудио

Сессия 1

Сессия 2

Сессия 3

Сессия 4

Дополнительные аудио- и видео-учения

Глен Свенссон – Шаматха: памятование о дыхании

Глен Свенссон – Поиск вдохновения в практике шаматхи

Список рекомендуемых книг

Бхикшуни Тубтен Чодрон – Дыхание и доброта

Далай-лама, Тубтен Чодрон – Буддизм. Один учитель, много традиций

Далай-лама, Тубтен Чодрон – Приближаясь к буддийскому пути

Алан Уоллес – Революция внимания

Алан Уоллес – Четыре безмерных (книга будет опубликована издательством ЭКСМО в апреле 2021)

Dalai Lama, Thubten Chodron – Following in the Buddha’s Footsteps

Эмоциональная устойчивость и практика радости

Материалы совместного семинара Кристиана Ховарда и Лобсанга Тенпы, посвященного эмоциональной устойчивости и практике радости.

Дхарма сострадательной вовлеченности: восемь спиц в колесе участия

English

Лобсанг Тенпа
(перевод статьи, написанной на английском)

В мире не бывает мгновений, когда в жизни больших групп людей не присутствовали бы огромные, невообразимые страдания. Мы не только неизбежно переживаем четыре бедствия, описанных Буддой – рождение, старение, болезнь и смерть, – но и живем в глобальном пространстве, объединенном как потоками информации, так и экономическими процессами, которые призваны ставить одни регионы выше других, богатых выше бедных, «белых» выше «не-белых», любого рода имущих выше неимущих.

Оглядываясь вокруг прямо сейчас, я вижу: международное протестное движение издает рык праведного возмущения по поводу всего, что было бесчестно совершено по отношению к планете, большим группам людей (связанными расовой, этнической, социальной, религиозной и гендерной идентичностью) и будущим поколениям. Мне бы хотелось быть лучшим «сообщником» (а не просто благожелательным «союзником») для обездоленных, чью участь я иногда разделяю, но часто нет, – и потому моя практика деятельного сострадания должна опираться на изобилие внутренних ресурсов и на ясно очерченные «внешние практики», которые действительно бы помогали.

С этим пониманием я составил этот краткий и простой список вещей, которые сам должен делать, когда мир потрясает очередное шокирующее событие – когда нам снова напоминают, что корабль под названием «Земля» в текущем своем виде тонет и для спасения отчаянно нуждается в нашей совместной освобождающей силе.

Первое: развивайте внутренние ресурсы осознанности, мудрости и сострадания

Конечно, я не более чем капля в океане взаимозависимости – но от действий моих тела, речи и ума, как на воде, расходятся круги, и я в любой момент могу посвятить свои силы совместным действиям, которые могут привести к бóльшему уровню понимания, большему уровню ответственности, и, в конечном итоге, к реальным изменениям.

Для этого мне необходимо обладать внутренними ресурсами, и именно в этом жизненно важную роль играют осознанность (либо популярная, либо та, что описывается в более традиционных буддийских учениях), сострадание, любящая доброта и мудрость (говоря простыми словами, исключительный уровень здравого смысла – здравого смысла применительно к глобальной взаимозависимости, к причинам и следствиям, к взаимопроникновению структур и событий). Мне нужно обладать этими инструментами, которые в наше время (если есть желание учиться) легко доступны: без них я поддамся психологическому выгоранию.

Мне также нужны прекрасные инструменты радости: радости, которую вызывают простые акты заботы о себе, сопереживающей радости при виде счастья других, сорадования добродетели других людей. Мне нужна радость, которую приносят моя ежедневная медитация и те молитвы устремления, которые я, как буддийский монах тибетской традиции, читаю каждый день. Объединяя все эти факторы, я смогу более сострадательно участвовать в собственной жизни и жизни других – зная, что вся эта подготовка велась не только для меня лично: она составляет часть общего блага, к которому мне необходимо стремиться.

Второе: свидетельствуйте о страдании и надеждах на освобождение

Говоря о том, почему буддисты медитируют на страдании других (включая разные виды живых существ), один из моих учителей как-то привел простую аналогию. Похищение ребенка – дело очень страшное, сказал он; но еще страшнее – если никто не знает об этом преступлении: некому помнить жертву, некому продолжать искать, некому проявлять небезразличие.

Географически, социально, экономически – насколько бы далеко я ни находился – если я вижу страдания других, то стараюсь не отвращать взгляд. Я стараюсь следовать примеру Далай-ламы, который внимательно следит за ежедневными новостями, слушая в своем маленьком домике радио и размышляя о судьбах человечества: о сложной паутине взаимозависимости. Я стараюсь быть подобным земле – которая, когда к ней воззвал будущий Будда, в ответ возгласила: «Я свидетельствую!»

Если я хочу когда-либо стать свидетелем освобождения, мне нужно прямо сейчас  открыть глаза и отважно увидеть страдания других и их желание освободиться.

Третье: рычите от лица других

Голоса тех, кто страдает, сами по себе далеко не раздаются – но их можно усилить. У всех нас есть некая платформа, сколь угодно маленькая или большая. Подобно нашим телу и уму, наша речь – реальная, в печатной форме или усиленная цифровыми  технологиями – представляет собой инструмент; и хотя этот инструмент часто захватывают наши омрачения, он также может служить состраданию и мудрости. Если я могу донести точную информацию о страданиях других, то постараюсь это сделать. Я буду беседовать с друзьями, использовать свои каналы в социальных сетях и (как лектор) включать растущие познания о происходящем в свои выступления. В зависимости от своего профессионального и социального контекста и своих кругов вы также множеством прекрасных способов можете все это осуществлять.

Издавать рык в одиночку, однако, недостаточно: нам необходимо уверенно требовать точного освещения событий медиа-ресурсами и людьми, платформа которых превосходит по масштабам нашу. Мы не всегда преуспеем – но иногда все получится. В этих процессах участвует множество факторов: от журналистской порядочности (или ее отсутствия) до личных связей и близости. Благодаря сложной сети взаимозависимости наш рык иногда будет усилен – а если этого пока не произошло, мы продолжим терпеливо простраивать причины.

Этот пункт напоминает о библейском эпизоде. Иисус входит в Иерусалим, где его восхваляет большая толпа последователей. Несколько фарисеев в толпе – иногда изображаемых как местная власть – требуют, чтобы толпа умолкла, на что Иисус отвечает: «Если они умолкнут, то камни возопиют». Иногда думается: если мой голос заглушат, пусть за меня (подобно этим камням) продолжают кричать другие. Когда заглушают голос других, за них буду рычать я.

Четвертое: Не надо принижать муки других фразами «акакжетогда»

От принижения страданий одной группы саркастическими отсылками к другой и словами «Что-то вас вот то не волновало никогда!» ничего хорошего не бывает. Вместо того мы можем с помощью сложившейся ситуации раскрывать глаза: «Похожее происходит и в этом регионе, и с этой группой, и с тем человеком. Давайте вместе заботиться обо всех них и вместе расширять охват наших эмпатии и сострадания».

Я часто замечаю, как во мне возникает желание стыдить других, чтобы и им стало не все равно – и чаще всего мне удается с этим импульсом справиться (не всегда, разумеется – работы непочатый край). Я знаю: когда людей стыдишь, они просто уходят в глухую защиту; когда включаются механизмы бегства или борьбы, конструктивный диалог особо не проведешь. Я могу последовательно и четко говорить о значимых вещах, избегая при этом прямых нападений на тех, кто пока не готов слушать. Мне нужно их заманить (будучи «мудрым как змеи» – спасибо и за этот совет, Иисус!): и актуальной информацией, и личным вдохновляющим примером осознанного гражданства.

Пятое: предоставляйте ресурсы, время, внимание, деньги, пищу и свое общество

Подписывать петиции и делиться новостями важно: и то, и другое – выражения нашей конативной функции: нашей способности желать, намереваться, устремляться. Мы, однако, не хотели бы поддаться кликтивизмуиллюзии действия за счет того, что мы просто поделились картинкой или кликнули на кнопку «Подписать». У всех нас есть некие ресурсы внимания, времени и денег. Мы можем пожертвовать сто рублей (а некоторые из нас – гораздо больше), час волонтерской работы, несколько минут сопереживающего слушания. В идеале я стараюсь делиться всеми этими вещами – и множеством других.

Один из прекрасных способов делиться ресурсами – активно изучать проблему, используя «ум новичка» как основу для обретения большей ясности. Что, например, я как человек с мужской самоидентификацией знаю об участи женщин и людей небинарного гендера? Не так-то много: но я могу и хочу узнать больше. Когда нет возможности взять большую книгу (в идеале описывающую страдания от лица самой страдающей группы), я по крайней мере могу начать с просмотра нескольких выступлений на TED. Когда я не могу пожертвовать миллионы, я все равно в силах искренне поделиться чем-то – и пожелать в будущем предоставить больше.

Шестое: ставьте на первое место голоса притесняемых

Защищая миллиардеров от повышения налогообложения, вы ничего не выиграете – если вы сами не миллиардер. Вы также ничего не выиграете, вставая на защиту компаний (неважно, насколько вы любите свой айфон или свою футболку – любую компанию все равно нужно бесконечно принуждать ко все более справедливым бизнес-практикам).

Мы также не добьемся ничего хорошего, возражая против больших свобод и систем социальной защищенности для обездоленных, против бесплатного образования и бесплатного здравоохранения, против требований гендерного равенства или большей безопасности для людей с выглядящими по-разному телами.

Говоря проще, мы и так давно вступаемся за невообразимо богатых или за умопомрачительно неэтичные олигархические системы – и это ни к чему хорошему нас не привело. У нас есть ароматические свечи, социальные сети и Нетфликс, но не более – и смехотворно было за это заплатить разрушением планеты и притеснением людей.

Сейчас нам нужно использовать свое внимание (и свои платформы), чтобы действительно услышать тех, кто подвергается системному притеснению – включая саму планету, ее истребляемые виды и ее защитников.

Седьмое: Оказывайте неумолимое давление

Мы все знаем, что важно мыть и сдавать на переработку пластиковые контейнеры, но еще важнее изменить сами правила игры в сфере экологии. Этого – и любых других крупных изменений – можно добиться только за счет неумолимого давления на все болты и гайки в системах власти.

В дни выборов это означает, что мы голосуем за наименьшее зло; во все остальные дни – что мы оказываем на занимающих властные позиции давление с тем, чтобы они проявляли небезразличие и делали то, что должно: разрушали системы притеснения и строили системы защищенности и заботы.

В большинстве случаев для этого давления нам необходимо создавать профсоюзы и образуемые «снизу вверх» группы давления – и именно этим мы и должны заниматься с большой преданностью диалогу и сотрудничеству (зная, что это также технические навыки, которые нужно осваивать). Нельзя назвать бесполезными и наши личные голоса. У некоторых из нас есть несоразмерный другим уровень привилегированности, которую можно использовать ради общего блага  – если с его помощью идти против рожна.

Восьмое: устремляйтесь, устремляйтесь ежедневно 

В тибетском языке есть два основных слова, часто переводимых как «молитва». Первое, солдеб, в первую очередь предполагает просьбу о преображающем вдохновении (что часто выражается в словах «Вдохнови/благослови мой ум на то, чтобы…») – но вторым, монлам, буквально называется последовательность устремлений: говоря простыми словами, цепочка мыслей, обращенных к большему благу для всех существ. В буддизме существует бесчисленное множеств молитв устремления, все из которых опираются на нашу способность желать и намереваться – и все они влияют на наше привычное мировосприятие, наши действия и общую взаимозависимость явлений. Как напоминает нам один буддийский учитель, «Все существует на острие желания».

Прямо сейчас я, возможно, не имею особой способности изменить многие мировые ситуации, не имею особой возможности самостоятельно – или даже совместно с другими – разрушить системы насилия; однако стратегии и ресурсы приходят лишь тогда, когда есть видение. Зная это, я начинаю и завершаю все свои дни мощным пожеланием: пусть я не причиняю вреда, пусть я приношу пользу, и пусть за счет развития ресурсов своего ума я в конечном итоге всем смогу принести великую свободу. Благодаря этим пожеланиям моя способность помогать уже возросла – и я непрестанно устремляюсь к еще большей способности послужить другим.

Философия и практика традиции Чистой Земли

Все материалы курса по философии и практике Чистой Земли в тибетском буддизме. Лекции по курсу, прочитанные досточтимым Лобсангом Тенпой, проходили в Москве с 2016 по 2019 год.

Слайды всех лекций (папка на Dropbox)

Амитабха-сутра (Краткая сутра Сукхавати)

Сутра безграничной жизни

Практика Чистой Земли: наставления Ханьшаня

Краткое устремление к Сукхавати

Гарчен Ринпоче: Особое изображение Амитабхи

Простая практика повторения имени и мантры Амитабхи

Все видео лекции 

Все аудио материалы

Другие материалы по теме:

Бхикшуни Тубтен Чодрон – Учения по практике Амитабхи (2017 и 2018)

 

Как выбрать инструктора по медитации?

Все больше людей называют себя «учителями медитации» и «инструкторами по осознанности/внимательности» – но различия между их базовой подготовкой, этическими установками и стилями преподавания очевидны. Как понять, кто заслуживает нашего доверия, если количество лайков ни о чем не говорит?

Лобсанг Тенпа

За прошедшие несколько лет интерес к освоению практик осознанности и медитации в светском формате существенно возрос. Долгое время (примерно с 1960-х годов) знакомство с созерцательными практиками на Западе можно было осуществить либо в религиозном контексте (к примеру, в традициях буддизма, индуизма и суфизма), либо в информационной сфере, которую очень обобщенно можно назвать эзотерической (и которая может представлять собой обширную смесь из традиционных методов и методов, иногда  созданных на основе совершенно произвольных идей). Психологи и медики могли применять конкретные психотехники, родственные медитации, но как правило не преподавали их как упорядоченный набор методов с общим узнаваемым названием.

Прорыв интереса к осознанности (mindfulness), случившийся в 2000-ые годы – частично в связи с публикацией большего числа нейрофизиологических исследований, посвященных эффективности медитации, но во многом просто в связи с активным вниманием прессы – в конечном итоге привел к тому, что светская медитация (и в том числе медитация осознанности) стала более активно распространяться в новых для себя географических регионах, включая страны бывшего советского блока. При этом в силу языковых и культурных барьеров преподаванием подобных практик на раннем этапе их распространения в этом ареале (в том числе в России  и Украине) часто занимаются не люди, прошедшие формальную подготовку в проверенных в Азии или странах Запада подходах, а те, кто начал свою деятельность на основе личного интереса, произвольного сочетания разнообразных источников, и, зачастую, карьерных устремлений. Все это ставит перед нами крайне острый вопрос: какой должна быть квалификация учителя медитации в светском контексте?

Предложенные ниже пункты могут оказаться полезными как для тех, кто хочет выбрать квалифицированного инструктора, так и для тех, кто уже занимается преподаванием медитации и хочет повысить уровень своей профессиональной этики.

Чем инструктор по светским практикам осознанности отличается от духовного учителя?
Понятие «духовности» может быть чрезвычайно зыбким, и потому «духовными учителями» люди называют специалистов, выполняющих в их жизни самые разные функции – от личных консультаций по житейским вопросам до объяснения самых продвинутых психотехник. В связи с этим проще всего отделить роль инструктора в светском (универсальном) контексте от роли учителя в одной из традиционных (религиозных, философских) систем созерцательной практики.

Традиционные религиозные и философские системы имеют свои собственные представления о природе реальности и зачастую обсуждают временной период, выходящий за рамки одного конкретного рождения; к примеру, христиане интересуются существованием души при жизни и после смерти, а буддисты – безначальным и бесконечным потоком сознания с его бесчисленными жизнями. В универсальном, или светском, контексте эти понятия временно выносятся за скобки; они важны, но для упрощения процесса временно не обсуждаются. К примеру, для освоения базовых уровней медитации на дыхании или светской этики нет нужды вести разговор о природе сознания – ведь на занятиях могут присутствовать и убежденные материалисты, желающие применять освоенные принципы в контексте собственного мировоззрения. Тем не менее, каждый из нас может самостоятельно или совместно с другими вернуться к глубоким вопросам о природе реальности позже – полученные заранее навыки базовых видов медитации помогут осуществлять философский поиск более продуктивно.

Традиционные системы психопрактик имеют свои собственные критерии того, кто может считаться подлинным духовным учителем, заслуживающим доверия и внимания ученика. К примеру, тибетский буддизм подробно описывает три набора качеств, необходимых для преподавания трех соответствующих уровней пути – базовых практик основополагающей колесницы, внутренних практик колесницы бодхисаттв и сокровенных практик ваджраяны. Несмотря на частичное совпадение с качествами инструктора по светским техникам медитации, эти квалификации отличаются гораздо большей сложностью, так как в контексте устойчивых отношений учителя и ученика буддийский наставник принимает на себя ответственность за благополучие ученика в контексте множества жизней, а не только краткого периода освоения конкретных техник. Отличается и уровень сложности самих практик, и вред от возможного злоупотребления ими. В связи с этим тем, кто ищет духовного учителя в традиционных системах – к примеру, в буддизме – необходимо внимательно ознакомиться с соответствующими критериями квалификации и применять их при выборе наставника (роль которого будет существенно более обширной, чем у инструктора по осознанности).

Говоря о светских практиках медитации в данной статье, мы используем два зонтичных определения, частично проистекающих из традиционного контекста (откуда к нам и пришли многие из базовых практик, включая медитацию на дыхании, медитацию на любящей доброте и т.д.). В этом подходе медитацияэто процесс намеренного приучения ума к благотворным состояниям, качествам и навыкам. Поскольку медитация может выполняться в формальном и неформальном контексте и дополняется множеством различных техник и приемов, мы также говорим о практиках осознанностисистеме методов психологической саморегуляции, основанных на практиках управления вниманием.

Сами по себе практики осознанности не являются философской или религиозной системой; это набор техник, который может быть встроен в самые разнообразные мировоззрения. В идеале мировоззренческие рамки для применения практик осознанности проникнуты пониманием всеобщей взаимозависимости, идеалами сострадания и практикой ненасилия; тем не менее, для некоторых те же методы оказываются просто способом повышения экономической эффективности сотрудников или получения большего уровня удовольствия от разных видов стимуляции без оглядки на социальную или экологическую этику. Рассматривая эти вопросы и то, как они обсуждаются, мы уже многое узнаем о потенциальном инструкторе – а затем сможем также пройти по перечисленным  ниже пунктам.

На какие качества обратить внимание при оценке инструктора?

Перечисленные здесь критерии – не исчерпывающий список; тем не менее, они затрагивают некоторые из наиболее важных сфер, в которых в сообществе осознанности за последние несколько лет вставали острые вопросы о квалификации конкретных инструкторов.

Критерии, связанные с образованием потенциального инструктора

1. Знакомство с устройством ума в целом

Медитация – это один из мощных методов работы с человеческой психикой, потенциально способный задействовать глубинные ее слои и затронуть глубоко сидящие привычки, воспоминания и эмоциональные переживания. В связи с этим инструктору по медитации необходимо обширное знакомство с одной из проверенных на практике моделей устройства ума – либо западной (к примеру, юнгианской), либо буддийской (в ее южной или северной интерпретации). Часто инструктора из числа буддийских монахов и монахинь в большей степени знакомы с палийской или индо-тибетской системой, а практикующие психологи – с западными моделями; в лучшем случае инструктора могут говорить одновременно об обеих системах и грамотно использовать их элементы для помощи обучающимся. Отсутствие комплексного представления о работе и устройстве ума (и том, что вообще такое ум – и в чем он отличается от мозга) затруднит учебный диалог и процесс освоения медитации в целом.

Вопрос: Обладает ли потенциальный инструктор систематическими познаниями об одной из моделей устройства ума? Что это за модель? Как эти познания были получены и как они применяются в преподавании?

2. Опытный и персональный процесс обучения самого инструктора

Обучение инструкторов в светском контексте – во многом неизведанная и проблемная для сообщества практикующих область, в которой отсутствуют четкие критерии и этические принципы (в особенности в странах Восточной Европы, где светские практики осознанности только начинают появляться).

Некоторые сообщества считают, что обучить преподаванию можно почти всех желающих; другие полагают, что само наличие амбиции стать «учителем медитации» (и тем более «духовным учителем») проблематично с этической точки зрения и исключает человека из круга возможных кандидатов. В любом случае, любой процесс подготовки инструкторов в идеале должен включать теоретическое и практическое обучение, отсылки к истокам конкретных методов (в связи с тем, что медитация не появилась в 1970-ые годы, а практиковалась на протяжении многих столетий до того), и личный контакт между будущим инструктором и обучающим его специалистом. Инструктора по йоге и профессиональные повара не обучаются просто по онлайн-материалам; их ремесло подразумевает «постановку руки». Аналогичным образом, обучение инструктора в идеале предполагает участие в большом количестве очных ретритов под руководством опытных специалистов – инструктор, который сперва не стал  опытным практикующим, мало чему сможет вас научить. Если инструктор, которого вы анализируете, просто прошел несколько десятидневных випассан (и тем более одну-две) в качестве рядового участника и не более, это не самый удачный признак. Если его или ее обучение ограничивалось онлайн-вебинарами, к такому человеку лучше вообще временно не обращаться – до тех пор, пока он или она не получат более обширный опыт собственной практики под личным надзором специалиста.

Вопрос: Какой объем личной практики медитации рассматриваемый инструктор проходил под руководством специалистов по медитации, в том числе в ретритах?

3. Опора на проверенные методы

Другой важный вопрос, связанный с пройденной инструктором подготовкой, касается проверенности методов. Ряд подходов к преподаванию практик осознанности – к примеру, «снижение стресса на основе осознанности» (MBSR) и «когнитивная терапия на основе осознанности» (MBCT) – на сегодняшний день уже не привязаны к традиционным линиям психопрактики, но имеют долгую историю эмпирической и научной проверки и выработали собственные механизмы обучения и сертификации инструкторов. Другие модальности (к примеру, напрямую указывающие на свои корни в индо-тибетской традиции или традиции дзен) привязаны к традиционным линиям передачи и используют их строгую структуру и внутреннюю логику.

В то же время, некоторые курсы осознанности – вживую или онлайн – могут не иметь вообще никакой связи ни с современным, ни с классическим материалом, и представлять собой произвольную авторскую компиляцию идей и техник. Хотя в некоторых случаях такой сплав может оказаться работоспособным или даже удачным, при взаимодействии с носителем подобного подхода мы всегда рискуем больше, чем в уже устоявшихся системах. Важно также отметить, что иногда авторы подобных подходов претендуют на аутентичность и стараются доказать ее с помощью фотографий с большими учителями, сделанных на публичных мероприятиях (где большой учитель на самом деле даже не знает, кто с ним фотографируется). Подобная «селфи-охота» также часто свидетельствует о спорной квалификации.

Вопрос: Есть ли между образованием этого инструктора и проверенными моделями преподавания медитации реальная связь? В чем эта связь выражается?

4. Опыт работы с переживаниями

Практика медитации – даже на базовом уровне – может вызывать как симптомы, указывающие на успешное продвижение в практике, так и много странных, беспокоящих или захватывающих переживаний. Инструктор, обладающий большим опытом личной практики, будет знать, как разобраться с опытом обучающихся и дать правильные рекомендации – и будет знать к кому обратиться, если объяснить конкретное переживание не удается. Человек, не имеющий опыта ретритной практики (а иногда – даже опыта ежедневной практики в условиях обычной жизнии), не сможет грамотно прокомментировать подобные переживания и дать уместную рекомендацию, а это может привести к плачевным последствиям: неправильная работа с мощным медитативным опытом может привести к полному отказу от практики или неудачным изменениям в психике.

Вопрос: Есть ли у инструктора опыт работы со странными переживаниями, возникающими в результате интенсивной практики? Понимает ли инструктор, как описать их концептуально и что сделать на практике?

5. «А вы вообще учились?» + поддерживающие профессии

Немаловажный вопрос, которым можно и нужно задаться – учился ли инструктор вообще? Некоторые люди, начинающие преподавать медитацию, делают это на основе чтения онлайн-материалов – но при этом никогда не взаимодействовали с квалифицированными специалистами вживую (и тем более не учились преподаванию, а не просто личной практике). Желание преподавать медитацию просто потому, что мы сами видим в ней пользу и хотим помочь другим («и фиг с ней, со спецподготовкой»), во многом опасно – работа с психикой представляет собой крайне ответственную область профессиональной деятельности, требующую высокого уровня самосознания и постоянно повышаемого уровня образования. В некоторых случаях тот же вопрос о личном обучении необходимо ставить не только применительно к конкретному инструктору, но и к создателю метода, который он или она представляют – кто создал эту организацию и на основе чего?

Важно отметить, что наилучшую основу для преподавания практик медитации заведомо имеют носители поддерживающих профессий: профессиональные учителя, консультирующие психологи и психотерапевты, представители пастырских профессий, инструктора по йоге и так далее. Их базовая подготовка в идеале уже предполагает высокий уровень эмпатии и навыков коммуникации, профессиональной этики и чистоты мотивации. Обучить преподаванию осознанности представителей этих профессий легче всего.

Вопрос: Учился ли рассматриваемый инструктор вживую и учился ли он конкретно преподаванию? Есть ли у него или у нее опыт работы в поддерживающих профессиях?

Критерии на уровне личности инструктора

6. Мотивация: сострадание или личные амбиции

Один из важнейших критериев при проверке потенциальных инструкторов медитации – анализ их мотивации. Действительно ли человек хочет помочь другим или просто занимается чем-то ради денег или личной славы? Этот анализ не предполагает, что инструктора должны заниматься преподаванием на совершенно безвозмездной основе (точно так же как бесплатные услуги не ожидаются ни от психотерапевта, ни от личного тренера). Тем не менее, астрономические (в сравнении с местным рынком) расценки, неготовность сделать большие скидки и/или явный акцент на продвижении себя как персонажа или бизнес-деятеля («а вот тридцатый за этот месяц рассказ о моей уникальности и успехах!») – настораживающий признак.

Вопрос: В какой степени потенциальный инструктор желает помочь другим в силу любящей доброты и сострадания, а не желания наживы или личной славы?

7. Акцент на учениках, методе и линии

В тибетской традиции буддизма говорится: «Хороший учитель спрашивает, что может сделать для вас; плохому учителю интересно, что вы можете сделать для него». Кроме того, плохой инструктор в основном сосредоточен на своей собственной персоне, своей популярности и своем бизнес-бренде. Хорошему инструктору будете интересны вы (как практикующие с уникальной личностью) и сохранение и передача методов той линии, к которой он или она принадлежат. Можно применить аналогию: задача учителя медитации – подать изысканные блюда, как это делает официант или повар, не претендуя на уникальность или личную значимость. В этой аналогии  изысканные блюда – это практики, которые смогут принести в вашу жизнь подлинные благотворные изменения.

Вопрос: Делает ли учитель упор на самих методах и той линии, которая их принесла, а также обучающихся – или на себе и своих достижениях?

8. Сексуальная и романтическая этика

В отношениях между инструктором и обучающимися присутствует очень значительный дисбаланс силы, сравнимый с дисбалансом в общении между терапевтом и пациентом. Возникающая в связи с этим сексуальная и романтическая этика в идеале должна быть столь же строгой, как и в психотерапевтическом сообществе. Если инструктор вступает в романтические или сексуальные отношения с обучающимися или хотя бы намекает на них – это глубоко настораживающий признак.

Необходимо также понимать, что при освоении практик медитации и в целом любого вида познаний об улучшении качества жизни обучающиеся могут путать свои чувства восторга по отношению к методам с чувством влюбленности в инструктора или наставника как личность. В этом случае самим обучающимся чрезвычайно важно держать здоровую дистанцию и не ставить инструкторов в неудобное положение. Если инструктор узнает о подобных чувствах со стороны обучающихся, ему или ей необходимо сообщить об этом небольшой группе доверенных коллег, которые будут наблюдать за развитием ситуации и при необходимости смогут вмешаться: эта ограниченная и уважительная форма прозрачности ситуации позволит избежать атмосферы секретности и не допустить развития отношений, основанных на диспропорции авторитета.

Отдельный, но необычайно важный пункт в этой сфере – это уважение к границам тела, проявляющееся как принцип «разрешения» или «согласия» (consent). Важно, чтобы инструктор всегда спрашивал разрешения на то, чтобы дотронуться даже до самых невинных частей тела обучающихся или обнять их, в том числе по ходу занятия – и использовал это разрешение только в тех случаях, когда оно явно дано открыто и охотно (а не просто под давлением).

Вопрос: Известны ли мне случаи того, как этот инструктор вступал в романтическую или сексуальную связь с обучающимися? Делает ли он подобные намеки? Уважительно ли он относится к телесным границам?

Критерии, связанные со  стилем преподавания

9. Травмобезопасность

Принцип травмобезопасности в преподавании медитации имеет два аспекта: инструктор должен знать, как избежать создания новых психотравм (в процессе обучения и, по возможности, личной практики), и то, как не вызвать в процессе обучения нежелательной активации травм старых. Если предполагаемый инструктор часто рекомендует участникам «Вспомнить и вновь пережить травмирующие эпиозды прошлого» (без жестко контролируемого терапевтического процесса и надлежащей подготовки), это свидетельствует о крайне низком уровне понимания данного пункта – и может закончиться крайне неудачно. Инструктора, не имеющие профессиональной подготовки в области психотерапевтической работы с травмами, должны заранее предупреждать участников о правилах психологической безопасности и ограниченности собственных познаний – и знать, какого специалиста порекомендовать при случайной активации старых травм.

Новые травмы в процессе обучения могут быть вызваны применением слишком продвинутых психопрактик с неподготовленными участниками, неуважительной манерой общения со стороны инструктора и деструктивной/нездоровой динамикой в конкретном сообществе – к примеру, если вокруг инструктора разворачивается борьба «за близость к учителю», а сам учитель использует механизмы «приближения» и «отдаления» угодных и неугодных учеников в противоположность дружелюбному и открытому отношению ко всем участникам.

Вопрос: Обращает ли инструктор внимание на принципы осторожности в работе со старыми травмами? Формируются ли у обучающихся новые травмы, связанные с нездоровой динамикой в процессе обучения?

10. Внимание к эмоциям и этике

Вопрос о том, должно ли обучение медитации обязательно включать пристальное внимание к темам эмоций и особенно этики, вызывает разные отклики. Некоторые предполагают, что это совершенно необходимо; другие считают, что этика «сама» сформируется под влиянием практики любящей доброты или даже просто практики внимательности; третьи намеренно игнорируют вопрос об этических принципах в связи с тем, что он плохо продается и вряд ли будет охотно воспринят крупным бизнесом или госструктурами, заинтересованными в обучении осознанности. Увидев, какова позиция потенциального инструктора в этих вопросах, вы многое поймете о его или ее принципиальности и уровне этического самосознания.

Не менее важен и вопрос о том, какая именно этическая система кажется инструктору полезной для практик осознанности. Многие из инструкторов на международной арене будут выступать за развитие базового дружелюбия, но не будут иметь продуманной позиции по поводу деконструкции патриархального устройства общества, решения экологических вопросов и преодоления структурной ксенофобии. В самом лучше случае хороший инструктор побудит вас выйти за рамки привычного пузыря и задуматься о том, как применить осознанность для помощи другим и улучшения мира – причем не на косметическом, а на структурном уровне. Тем не менее, каждая ситуация уникальна, и просвещенный альтруизм инструктора должен быть уравновешен умением поддерживать комфортную, спокойную и здоровую среду для обучения.

Необходимо отметить, что глубокое рассмотрение эмоций и этических вопросов в процессе обучения медитации требует отдельной подготовки. Наличие этой подготовки (то есть предшествующее обучение тому, как преподавать осознанную этику или навыки эмоционального интеллекта в широком смысле) – ценное дополнение к общему профилю инструктора.

Вопрос: Уделяет ли инструктор пристальное внимание эмоциональному интеллекту и вопросам этики? Считает ли инструктор, что этика – обязательный компонент практик осознанности в целом? Если да, то за какую этику этот инструктор выступает?

11. Личная эффективность

Даже если вы прошли по всем предшествующим пунктам и увидели, что интересующий вас инструктор им в целом соответствует, остается вопрос: будет ли его или ее стиль преподавания полезным для вас лично? С этим пунктом можно разобраться только самостоятельно, и из этих соображений всегда лучше начать с открытых занятий или онлайн-записей, позволяющих познакомиться со стилем конкретного человека. Даже самый квалифицированный инструктор подойдет не каждому – ведь все мы очень различаемся с точки зрения наших эмоциональных привычек, стилей коммуникации и конкретных интересов.

При этом важно отметить, что одна только личная созвучность – или даже личное влечение к харизме инструктора – без анализа всех предшествующих пунктов могут поставить нас в крайне затруднительное положение. Далеко не все, что вызывает у нас интуитивную (как нам кажется) приязнь, на самом деле для нас полезно; часто привычные модели поведения влекут нас к тому, что их только закрепит, а не устранит. Применяя здравый смысл и здоровую степень взыскательности к «учителям медитации», мы получаем возможность выбрать человека, который поможет, а не навредит нам в самом увлекательном в жизни странствии – процессе изучения нашего собственного ума.

«Что делать, если мне не близки простирания»: вопросы и ответы о буддийской практике

Лобсанг Тенпа

Предисловие
Интересы и склонности тех, кто обращается к буддизму – как философии, системе психопрактик и/или организованной религии – сильно различаются, и потому индивидуальный стиль практики и обучения также может сильно разниться. К примеру, в своем трактате «Путь освобождения» (Вимуттимагга) архат Упатисса выделяет четырнадцать различных типов личности, каждому из которых могут в большей или меньшей степени подходить различные наборы ключевых практик. Эти четырнадцать типов выделяются в зависимости от того, насколько в конкретном человеке преобладают такие качества, как страсть, гнев, увлеченность, вера, разум и склонность к концептуализации. В дополнение к этим особенностям эмоций и интеллекта, определенную (хотя и не главную) роль играет культурная среда, в которой человек существовал до обращения к буддизму, а также пережитые им или ей ранее значимые события (как вдохновляющего, так и травмирующего характера).

Описать всё многообразие таких индивидуальных особенностей было бы практически невозможно; упрощенные классификации – вроде той, что использует Упатисса – предлагают лишь самые общие подсказки относительно того, что могло бы помочь нашей практике. В конечном итоге, индивидуальный набор наиболее эффективных методов вырисовывается за счет личного поиска практикующего и его диалога с квалифицированными учителями, а не просто стандартных решений, предложенных удобной таблицей. Набор возможных вариантов крайне обширен: принято утверждать, что Будда преподал 84 000 учений. Эта гиперболическая цифра – указание на огромное многообразие методов, из которых может складываться практика конкретного человека. При этом эти практики объединены весьма конкретной логикой; мы следуем общей структуре пути, но право выбирать конкретные вариации методов всегда остается за нами.

Одна из встречающихся довольно часто категорий практикующих – люди, которые не чувствуют особой близости с практиками литургического характера (к которым могут относиться простирания, молитвы, мантры и разные виды визуализаций). Поскольку литургические практики являются частью всех течений буддизма, такие практикующие могут счесть, что буддизм в целом слишком проникнут религиозными компонентами, а посему слишком похож на другие религии (в том числе авраамические) и потому лично им не подойдет. Это неверный, хотя и объяснимый вывод. Практиковать сущностные компоненты учения Будды (см. ниже) можно и без обращения к литургическим практикам, поскольку последние представляют собой лишь вспомогательный метод, усиливающий другие аспекты тренировки ума. Кроме того, литургические практики также отличаются большим разнообразием; далеко не все из них по форме похожи на акт почитания внешнего существа. Подобное многообразие позволяет найти варианты практики, которые подойдут лично нам.

Вопросы и ответы

Могу ли я полноценно практиковать буддизм, если мне не близки литургические практики – простирания, мантры и так далее?

Однозначно. Можно сказать, что наша формальная принадлежность к числу практикующих буддистов определяется тремя ключевыми принципами:

1. Знанием четырех истин арьев – первого и главного учения Будды. Если мы видим (на начальном этапе – концептуально) истинность учений о присутствии в жизни дуккхи (дискомфорта разных видов); существования конкретных причин этой дуккхи (которыми являются умственные омрачения и неблаготворные кармические побуждения); возможности освобождения ума и существования пути, который к этому освобождению ведет, мы уже приняли практическую логику буддизма. Для понимания четырех истин от нас требуются не простирания или мантры, а учеба, осмысление собственного жизненного опыта и анализ реальности.

2. Пониманием и принятием четырех печатейкоторые исчерпывающе описывают буддийское представление о реальности. Эти четыре принципа – непостоянство всех составных явлений; неудовлетворительность всех явлений, которые загрязнены основополагающим неведением – их неспособность принести нам устойчивое счастье или блаженство; бессамостность – отсутствие независимого существования – всех явлений; и возможность достижения совершенного покоя в состоянии нирваны (состоянии, где загрязнения ума с корнем устранены).

3. Принятием так называемого прибежища, или надежного направления. Хотя прибежище часто может ассоциироваться с литургическими практиками – участием в особых церемониях, чтением молитв и выполнением большого объема визуализаций – само обращение за прибежищем представляет собой умственное действие. Принимая прибежище, мы мысленно обращаемся к Будде, Дхарме и Сангхе как своему жизненному ориентиру и устремляемся к реализации самого состояния Будды, Дхармы и Сангхи на уровне наших тела, речи и ума. Этот акт в первую очередь осуществляется на уровне нашего ума, хотя может также проявляться и на вербальном уровне – в форме одной из классических формул, или молитв, или в свободной форме. Если мы каждый день сознательно думаем: «Я обращаюсь к Будде, Дхарме и Сангхе» или «Я устремляюсь к тому, чтобы реализовать состояние Будды, Дхармы и Сангхи» – и затем стараемся сонастроить свою жизнь с ключевыми принципами Дхармы, то уже осуществляем полноценную практику прибежища. Внимательное изучение темы прибежища помогает нам понять, что именно «состояние Будды, Дхармы и Сангхи» из себя представляет – и то, каким образом внешние Три Драгоценности помогают нам реализовать искомые состояния на внутреннем уровне.

Если мы работаем над реализацией эти трех пунктов, то, безусловно, являемся буддистом в полном смысле этого слова. Для этого – и на основе их общего понимания – мы применяем слушание (концептуальное изучение конкретных тем под руководством учителя или с помощью письменных, аудио- и видеоматериалов), размышление (сопоставление полученных знаний с нашим жизненным опытом и логикой) и медитацию.

На чем же тогда медитировать? Какие практики являются ключевыми компонентами буддийского пути?

Конкретные системы предлагают немного различающиеся последовательности конкретных техник, но все буддийские методы медитации относятся к двум ключевым видам: аналитической и стабилизирующей – или представляют собой их сочетания. В целом медитация (санскр. бхавана) определяется как «процесс приучения ума к благотворным состояниям, навыкам и качествам». Стабилизирующая медитация, также известная как «медитация сосредоточения», помогает нам приучить свой ум к качествам расслабления, устойчивости и ясности – по сути, сделать его пригодным для работы инструментом. Переходя к аналитической медитации, мы используем расслабление, устойчивость и ясность, чтобы изучить конкретный объект (к примеру, глубже понять конкретные особенности собственных тела или ума) или породить конкретное состояние (к примеру, состояние любящей доброты или сострадания). В конечном итоге мы объединяем оба вида медитации, чтобы глубоко изменить привычки ума и очистить его от омрачающих состояний.

Всё многообразие практических методов, предложенных Буддой, и в особенности все пункты описанного им «благородного восьмеричного пути», можно свести к так называемым трем тренировкам (санскр. тришикша). Эти тренировки, которые Роберт Турман называет тремя видами образования, позволяют нам развить практические навыки в трех конкретных областях, без которых достижение устойчивого умственного благополучия невозможно. Три тренировки становятся «высшими тренировками», когда мы применяем их с целью достижения личного освобождения (состояния архата) или полного пробуждения ради блага всех живых существ (состояния Будды).

Ориентируясь на эту тройственную схему, мы можем сказать, что все ключевые компоненты буддийского пути – а стало быть, и сбалансированной ежедневной практики – сводятся к следующим пунктам:

1. Этика (санскр. шила), или тренировка в нравственной самодисциплине: практика постепенного развития контроля над нашими телом, речью и умом в духе ненасилия (базовый уровень), благожелательности (продвинутый) и подлинного альтруизма (высший). Практика этики на буддийском пути обычно начинается с освоения пяти базовых этических принципов, которые часто называются пятью обетами. Вьетнамский мастер Тит Нат Хат предлагает развернутую версию этих принципов, которую называет пятью тренировками в осознанности. Ежедневно напоминая себе об этих принципах и осмысляя их с помощью размышлений и групповых обсуждений, мы стараемся помнить о них при принятии решений и таким образом постепенно развиваем благотворные привычки тела, речи и ума.

2. Сосредоточение (санскр. самадхи). Хотя в узком смысле понятие самадхи относится именно к конкретным состояниям сосредоточения, оно также может относиться к развитию уравновешенных и гармоничных умственных состояний, благодаря которым ум становится собранным и переживает устойчивое благополучие. Практика самадхи включает два ключевых пункта:

2а. Развитие сосредоточения посредством практики «безмятежности» (санскр. шаматха). Выбрав подходящий объект сосредоточения из великого множества возможных – дыхания, самого ума, визуализируемых образов, различных видов понимания реальности, разных видов доброжелательности и т.д. – практикующие последовательно тренируют способность ума к удержанию объекта, постепенно укрепляя (или выявляя) качества расслабления, устойчивости и ясности. Развитие мощной степени сосредоточения является обязательным условием для извлечения максимальной пользы из других видов буддийских практик. При этом практикующие имеют полную свободу выбора в том, что касается  подбора подходящего объекта сосредоточения (из множества возможных).

2б. Развитие качеств сердца посредством работы с «четырьмя безмерными состояниями» (санскр. апрамана). Упражняясь в состояниях любящей доброты, сострадания, сопереживающей радости и равностности – по отношению к себе и другим – практикующие преодолевают негативные эмоциональные привычки и одновременно учатся видеть свою взаимозависимость с другими живыми существами. В санскритской традиции буддизма (включающей тибетскую и дальневосточную ветви) за этими практиками следует развитие тех же состояний на уровне «четырех великих», где практикующие мысленно принимают на себе ответственность за счастье всех живых существ. В конечном итоге «четыре великие» можно превратить в бодхичитту («пробуждающий настрой»): желание достичь пробуждения ради блага всех живых существ. Бодхичитта считается обязательным условием для достижения состояния будды.

Некоторые практикующие объединяют пункты 2а и 2б, используя одно из четырех безмерных состояний в качестве объекта для развития сосредоточения. Такой подход описан и в ранних буддийских источниках (таких, как упомянутый выше текст Упатиссы «Путь освобождения» и аналогичный ему текст Буддагхоши «Путь очищения»).

См. курс «Развитие осознанного сострадания»

3. Мудрость (санскр. праджня), или развитие исключительного уровня разумности в восприятии природы «я» и явлений. Упражняясь в многообразных методах, ведущих к постижению подлинной природы реальности, мы постепенно устраняем искаженные виды восприятия и распускаем умственные узлы, чтобы прийти к подлинно устойчивому состоянию внутреннего благополучия. Практики развития мудрости начинаются с освоения четырех применений памятования (санскр. смритьюпастхана; также известны как «четыре основы внимательности»), но также включают в себя аналитические практики философских систем йогачара и мадхьямака (такие, как анализ по четырем пунктам, анализ «алмазные осколки» и так далее), а также активно задействующие интуитивное постижение методы «великой печати» (махамудры), «великого совершенства» (дзогчен) и практики хуатоу (работы с коанами).

См. курс по освоению четырех применений памятования

Если наша буддийская практика включает практики из всех перечисленных категорий и мы каждый день упражняемся в этической дисциплине, а также развиваем сосредоточение, открытость сердца и ясность постижения реальности, она является идеальным примером буддийского пути в целом. С другой стороны, если она пока ограничивается только одним пунктом (к примеру, только медитацией на дыхании с целью развития сосредоточения – без этической дисциплины, открытости сердца и развития мудрости), мы можем изучить недостающие компоненты и постепенно интегрировать их в свою жизнь.

Если мы применяем такие методы, как начитывание буддийских мантр, простирания или визуализации, но не наполняем их внутренним содержанием из перечисленных выше трех пунктов – трех тренировок – то в определенном смысле пока вообще не подступились к ключевым практикам буддийского пути.

Существуют ли в тибетской традиции системы, которые в сжатой форме и последовательно учат этим ключевым практикам?

Да. В идеале, любая система, описываемая как полноценный путь буддийской практики – ведущий нас от первого знакомства с буддизмом до достижения продвинутых реализаций – должна включать и ясно описывать эти практики. Подлинно квалифицированный учитель будет учить нас видеть и применять эти ключевые пункты и узнавать их в любой подлинной системе.

Пример подобных учений – ключевые системы традиции «тренировки ума» (тиб. лоджонг), такие какие «тренировка по семи пунктам». С подробными объяснениями доктора Алана Уоллеса по этой системе можно ознакомиться по ссылке. Эти учения включают подробные объяснения по всем ключевым пунктам буддийской практики, большой объем направляемых медитаций и не содержат большого числа литургических компонентов.

Другие примеры подобных систем, материалы по которым легко доступны на европейских языках – тибетские учения «этапов пути» (тиб. ламрим),  «расставания с четырьмя привязанностями» (тиб. шенпа шидрел) и «тридцати семи практик бодхисаттв» (тиб. гьялсе лаглен)Эти учения в зависимости от аудитории могут объясняться как в сочетании с литургическими практиками, так и отдельно от них.

Предположим, я применяю все эти ключевые пункты в своей практике. Зачем же другие люди также тратят время на простирания? 

Практика простираний, или поклонов, является общим для всех буддийских традиций методом медитации (в точном соответствии с данным выше определением – «приучение ума к благотворным состояниям, навыкам и качествам»). Таким образом, если простирания остаются для нас только церемониальным действием и мы не наполняем их внутренним содержанием, их польза невелика. Кроме того, если мы совершаем простирания с негативным состоянием ума (например, напоказ или в состоянии мощного гнева), они даже могут стать причиной накопления неблаготворной кармы!

Как и некоторые другие практики, простирания могут задействовать не только ум (хотя и могут осуществляться только на уровне ума), но и речь с телом. Практики, задействующие все три составляющих нашей личности (так называемые трое врат), считаются особо эффективным способом создания благотворных отпечатков (или благотворной кармы) – ведь и наиболее деструктивные свои действия мы совершаем одновременно телом, речью и умом.

Совершение физических простираний – внешняя форма этой медитации. Существует множество её вариаций: физические простирания могут совершаться в полный рост или касанием пола пятью точками; прежде чем опуститься на пол, практикующие могут касаться трех, четырех или пяти центров тела; опустившись, могут переворачивать (как в китайской традиции) или не переворачивать (как в тибетской традиции) руки ладонями вверх. Вместо движений всем телом простирания могут совершаться просто с помощью жестов (самый простой и незаметный из которых – уважительно вытянутый указательный палец). Все эти физические действия имеют конкретный символический смысл; если знать этот смысл и помнить о нем частью ума, эффективность практики многократно возрастает. Символизм буддийских методов устроен таким образом, что даже совершение жеста простираний должно в идеале напоминать нам обо всех ключевых аспектах пути – и в силу этого напоминания оставлять в нашем уме отпечатки для их реализации.

Простирания на уровне речи осуществляются посредством произнесения слов, восхваляющих превосходные качества, которым мы выражаем почтение. Простирания на уровне ума – это поддержание восторга по отношению к этим благотворным качествам (и развитие устремления к тому, чтобы реализовать эти качества в собственном уме). К примеру, совершая внешние и/или внутренние простирания перед статуей Будды, мы склоняемся не перед материалом, из которого она сделана, и даже не Буддой как историческим деятелем, который преподал Дхарму в этому мире. Наши простирания обращены к качествам, которые Будда представляет – великой мудрости, великому состраданию и великой искусности в помощи другим. Сосредотачиваясь на этих качествах, мы стремимся усилить их в своем собственном уме.

Простирания применяются во всех буддийских традициях, но ни одна традиция не описывает их как ключевой компонент пути (хотя некоторые практикующие могут использовать простирания как основную форму практики, в которую затем вкладывается сущностное содержание из перечисленных выше трех тренировок). Они также могут использоваться как противоядие, призванное особо помочь конкретному ученику или группе учеников. Мастер традиции сото-дзен Сюнрю Судзуки (основатель Дзен-центра в Сан-Франциско – SFZC) использовал для своих учеников следующее объяснение (цитата из книги Дэвида Чэдвика «Кривой огурец»): «Простирания уступают только дзадзену; в них Будда кланяется Будде. Если вы не способны склониться перед Буддой, то не можете быть Буддой». При этом важно отметить, что простирания могут быть противоядием не только от заносчивости, но и от заниженной самооценки, поскольку ум в них сосредоточен на благих качествах и учится также распознавать их в нас самих.

Тибетская традиция знаменита форматом так называемых стотысячных практик, в рамках которых простирания могут выполняться 100 тысяч (и более) раз. Подобный формат применяется для того, чтобы быстро очистить ум от максимального объема неблаготворных отпечатков и устранить препятствия для успеха в других видах медитации, а также развить такие качества, как прилежание, упорство и открытость ума. Тем не менее, этот формат практики является довольно продвинутыми. Его Святейшество Далай-лама подчеркивает: стотысячные «предварительные» практики готовят практикующих не к буддийской практике в целом, а к практике интенсивных тантрических методов. Тем, кто пока только выстраивает фундамент своей буддийской практики, гораздо целесообразнее глубоко освоить базовый уровень этической самодисциплины, а также практики развития сосредоточения (шаматхи), четырех безмерных (развития сердца) и четырех применений памятования.

Тогда зачем в тибетском буддизме молитвы?

«Молитвы», как и простирания, используются всеми буддийскими традициями – многочисленные сборники молитв, используемых в регулярной практике, доступны как в тхераваде, так и в традиции дзен.

Русскоязычное слово «молитвы» используется для перевода двух разных тибетских понятий: «монлам» (молитва благоустремления) и «солдеб» (молитва испрошения). Молитвами благоустремления являются любые выраженные вербально последовательности мыслей, напоминающих нам о развитии конкретных благотворных качеств и реализации конкретных благотворных состояний (вплоть до состояния полного пробуждения). Одним из эталонов молитв благоустремления является так называемый «Царь молитв» – особо любимый тибетцами отрывок «Аватамсака-сутры», который начинается с «семичастной практики» создания благотворных отпечатков и очищения загрязнений и затем переходит к порождению многочисленных благопожеланий о расцвете нашей альтруистической практики. Примеры сжатых молитв благоустремления – «Пусть я достигну состояния будды» и «Пусть я всегда совершаю то, что приносит наибольшее благо». В тех случаях, когда молитвы благоустремления следуют за какими-то конструктивными действиями, они становятся «молитвами посвящения»: мы используем их, чтобы направить созданный нами благой потенциал в конструктивное русло и защитить созданные благие отпечатки в уме от угасания.

Молитвы испрошения – это обращение к имеющим для нас сакральный статус существам (буддам, бодхисаттвам, медитативным божествам и учителям) или даже объектам (к примеру, имеющим особую историческую значимость ступам в Индии и Непале), в котором мы просим их о вдохновении на изменение нашего ума. Хотя объекты, к которым мы обращаемся, являются «постоянным» источником вдохновения (и не должны предпринимать никаких особых действий, чтобы нас им наделить), само обращение с просьбой о вдохновении позволяет нам сделать ум более открытым, восприимчивым и усердным в практике. Молитвы испрошения нередко сами включают большой объем благоустремлений.

Ну с молитвами еще понятно: их хотя бы можно читать на понятном языке. А зачем тогда мантры, которые часто даже невозможно перевести? К тому же их так много!

Мантры в тибетском буддизме первую очередь относятся к уровню тантрической практики и связаны с различными образами будд, которые символически представляют различные качества просветления в единой графической форме. Образ медитативного божества – шаблон гармоничного проявления энергии нашего тела, а мантра шаблонное выражение очищенной энергии нашей речи. Сжатое объяснение логики использования мантр в буддийской тантре можно прочесть на сайте доктора Алекса Берзина.

Поскольку в тибетской традиции сутра и тантра часто практикуются в интегрированном формате, мы нередко слышим о мантрах задолго до того, как окажемся реально готовы к интенсивной практике тантры. В этом интегрированном подходе мантры используются «на вырост» – для очищения ума, создания благих отпечатков и предварительного очищения тонкой нервной системы. Тем не менее, некоторые тибетские учителя (к примеру, Кхандро Церингма) вообще не рекомендуют новичкам заниматься повторением мантр – особенно в ущерб изучению четырех истин арьев или четырех печатей.

Если нас в большей степени смущает многообразие буддийских мантр (и медитативных божеств), чем само их использование, может быть полезно ограничиться одной или вспомнить цитату из учений Гарчена Ринпоче: «Можно понять, что любое божество – это воплощение тела, речи и ума всех будд. ОМ А: ХУМ – высшая форма начитывания мантр. В ОМ А: ХУМ входят все мантры тайной мантраяны. Эти слоги также исполняют все самаи тайной мантры». Базовое объяснение использования этой мантры из трех слогов доступно в 11 главе книги Мингьюра Ринпоче «Будда, мозг и нейрофизиология счастья», а глубокие и подробные объяснения доступны в расшифровках устных наставлений Гарчена Ринпоче.

Если, напротив, нас вдохновляет многообразие символов просветления и связанных с ними мантр, мы можем получить большую пользу от практик, связанных одновременно с разными образами будд. К примеру, Сопа Ринпоче рекомендует своим ученикам каждый день повторять мантру ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ, мантру Будды Медицины и мантру Ваджрасаттвы, а также применять несколько других литургических практик. Аналогичные практики, связанные с сочетанием повторяемых формул и визуализацией символических образов, присутствуют во всех буддийских традициях. Это не означает, что мы обязаны их практиковать и без этого не можем быть буддистом!

Зачем нужны визуализации божеств и других образов?

Буддизм определяет ум как нечто «светоносное и познающее». «Познающесть» – способность ума регистрировать наличие конкретных явлений, а на более глубоком уровне и постигать их поверхностную или глубинную природу. «Светоносность» ума – это его способность порождать мысленные голограммы (к примеру, образы, вербальные мысли, импульсы и так далее), на основе которых и происходит познание. Некоторые практики делают больший упор на нашу способность замечать и познавать; другие помогают нам извлечь пользу из способности к порождению образов (которая функционирует непрерывно – независимо от того, хотим мы того или нет!). В этих практиках мы намеренно порождаем чистые образы в противоположность привычному бесконтрольному потоку образов обыденных (и потому загрязненных неведением, невротической привязанностью и отторжением). Порождая чистые образы, мы приучаем свой ум к тем качествам, которые они представляют, или используем свою способность к постижению объектов, чтобы на основе этих образов постичь природу реальности в целом.

Работа с образами не ограничивается визуализацией божеств (которая является ключевой чертой тантрической практики). К примеру, в практике любящей доброты мы можем представлять тех существ, которых хотим охватить своей доброжелательностью, или (в зависимости от конкретного метода) визуализировать сценарии их продвижения к счастью. В некоторых аналитических практиках мы представляем различные части тела (к примеру, исследуя 32 его составные части), скелет или возможные варианты изменения тела, связанные с болезнями, старением и смертью. Различные виды визуальных образов также могут использоваться в разных видах медитации на дыхании – как аналитических, так и стабилизирующих.

Хорошо, образами – в целом – меня не смутишь, но простираться и читать традиционные молитвы или мантры мне лично все равно не хочется. Что делать?

Как однажды философски отметил Чокьи Ньима Ринпоче, «тогда ешьте фрукты»!

Сущностное содержание буддийской практики – всё те же перечисленные выше пункты: этика, сосредоточение (устойчивость ума и открытость сердца) и мудрость. Различные методы, связанные с молитвами, мантрами и визуализациями, просто призваны помочь нам задействовать больше компонентов собственного ума (а заодно и речи с телом), чтобы изменить сознание в целом – но никто не может навязать нам те методы, которые на текущем этапе нам не подходят.

Что же делать? Продолжать (или начать) практиковать ключевые пункты. Сохранять открытость ума (иногда люди, которым поначалу литургические методы были совсем не близки, начинают видеть в них пользу с течением времени или после продвижения в трех тренировках) и избегать пренебрежительного отношения к практике других людей: многообразие буддийских техник позволяет выбирать уникальные сочетания, подходящие каждому.

Также можно поразмыслить о том, что представляло бы наилучшую «литургическую» практику (или универсальное благоустремление к благу и счастью) лично для нас. К примеру, буддийский учитель Сильвия Бурстейн говорит, что при необходимости с удовольствием довольствовалась бы «Суттой о любящей доброте» – учением Будды, которое одновременно описывает практику любящей доброты и содержит сжатые объяснения по всем трем тренировкам. Ежедневное чтение этой сутты – или упомянутых выше «пяти тренировок в осознанности», или любого аналогичного буддийского текста, который глубоко вдохновляет нас лично – это полноценная литургическая практика, которая при этом не будет просто  «данью традиции».

Вопросы для личного размышления

  • Насколько глубоко вы понимаете четыре истины арьев и четыре печати? Соответствует ли этим восьми пунктам ваше мировосприятие на будничном уровне?
  • Как сделать практику прибежища глубоко прочувствованным личном актом, а не простой церемонией? Что для вас означают слова «внутреннее прибежище»?
  • Как вы используете свою способность к творческому воображению – порождению благотворных образов – чтобы день ото дня менять ум к лучшему? Какие новые методы можно освоить в долгосрочной перспективе?
  • Включает ли ваша личная ежедневная практика все три тренировки – этику, самадхи (устойчивость ума + открытость сердца) и мудрость? Как глубже освоить и впитать эти тренировки?
  • Если вы ежедневно совершаете простирания, повторяете мантры или читаете молитвы (устремления или испрошения), в каком состоянии при этом пребывает ваш ум? Какой эффект на ваш ум оказывают эти практики? Почему вы выбрали именно эти конкретные их вариации?
  • Какой буддийский текст (какие буддийские тексты) вы могли бы носить на листке бумаги с собой (или знать наизусть) так, чтобы он постоянно напоминал вам о ключевых аспектах практики – и сам мог бы послужить для вас своего рода молитвой о благополучии существ и мира?

Философия и практика традиции Чистой Земли (части 1 — 7)

Первая часть цикла открытых лекций, посвященных научно-популярному рассмотрению буддийской традиции Чистой Земли в контексте индо-тибетского буддизма. Read More